Сергей Тихонов
Сообщения зарубежных СМИ о возможном объединении крупнейших российских
нефтяных компаний в одну гигантскую государственную корпорацию наделали много
шума как на Западе, так и у нас в стране. Ведь речь идет о национализации
крупнейшей частной компании "Лукойл" и выводе из-под крыла
"Газпрома" его дочки "Газпром нефти". То есть, фактически,
о глобальном переделе в критически важной для российского бюджета отрасли,
обеспечивающей более 30% доходов казны.
Даже то, что после первой
публикации на эту тему в Wall Street Journal (в статье шла речь о слиянии трех
компаний: "Лукойл", "Газпром нефть" и "Роснефть")
в "Лукойле" и "Роснефти" заявили, что никаких переговоров
на эту тему не ведется, не охладило страсти. К тому же всем было понятно, что о
подобном решении может быть объявлено только после его принятия, а не в период
обсуждения. Масла в огонь подлила газета The Financial Times, которая опубликовала
схожую заметку со ссылкой на источники, что инициатива о слиянии компаний
исходит от главы Минэнерго Сергея Цивилева. По сведениям британского издания,
глава российского ведомства отмечал, что нефтяной отраслью сложно управлять
из-за большой независимости нефтяных компаний от министерства, а также высокой
конкуренции и отсутствия консолидации между ними.
Причем, никто даже не обратил
внимания, а в первую очередь это должны были сделать уважаемые во всем мире
Wall Street Journal и The Financial Times, на то, что вопрос о национализации
компаний и их слиянии под крылом государства явно находятся вне компетенций
Минэнерго. Но, предположим, такая инициатива была, и мы рассмотрим саму идею
создания государственной нефтяной мегакорпорации.
На первый взгляд, в условиях
санкций, такое решение притягательно для регулятора. Проще управлять отраслью,
где есть только один крупный игрок. Не случайно, эта тема поднималась и ранее,
причем совсем не в западной прессе. К примеру, такие предложения звучали в
Госдуме в 2022 году. Возникали они раньше. Есть ее сторонники и в экспертном
сообществе.
По мнению заместителя
председателя наблюдательного совета ассоциации "Надежный партнер",
члена экспертного совета конкурса "АЗС России" Дмитрия Гусева, в
сегодняшних условиях, после того как не один десяток лет в стране пытались
создать некий внутренний топливный рынок, но при этом в его работу приходилось
постоянно вмешиваться в ручном режиме управления, в создании единой компании
есть смысл. Рыночными методами не получается добиться надежности и стабильности
поставок топлива в регионы, создать собственный флот современных
судов-танкеров, мы продолжаем пользоваться котировками иностранных ценовых
агентств для определения цены нефти и ориентируемся на экспортную цену топлива
для Европы, куда его не поставляем. Топливо торгуется на бирже, но его цены в
рознице ограничены инфляцией и находятся под контролем государства. Создание
одной госкомпании позволит все эти разночтения и несуразности убрать, а также
сэкономить на управленческом аппарате.
Но дьявол, как известно, в
деталях. Мы уже проходили период командно-административной системы в экономике,
и она доказала свою несостоятельность. Оказалась не гибкой, тяжеловесной и не
способной самостоятельно выходить из кризиса. Да, она позволяла удерживать
какое-то время цены на критически важные товары, но лишь до тех пор, пока эти товары
не оказывались в разряде дефицита и ими не начинали спекулировать, продавая
втридорога. Кроме того, говоря о нефти и топливе, мы подразумеваем экспорт,
который предполагает работу на мировом рынке и по его законам. А сейчас есть
еще и санкции.
Тот же Гусев подчеркивает, что в
отношении роста производства, доходов бюджета и обхода санкций эффективность
слияния нефтяных компаний в одну госкорпорацию сомнительна.
А по словам заместителя
председателя Комитета Госдумы по энергетике Юрия Станкевича, конфигурация
нефтяной отрасли страны, предусматривающая наличие нескольких крупных игроков,
подтвердила свою эффективность, в том числе в течении последних трех лет.
Выручка от продажи нефти и нефтепродуктов остается крупнейшей статьей доходов
нашей страны. Наличие конкуренции побуждает компании к непрерывному снижению
издержек, поиску рынков сбыта за рубежом, привлечению внебюджетного
финансирования для новых проектов, миллиардным инвестициям в НИОКР, освоению
трудноизвлекаемых запасов, внедрению наилучших доступных технологий. В
сравнении с иными отраслями по добыче углеводородов (газовая, угольная)
"нефтянка" чувствует себя сегодня наиболее уверенно, отмечает
Станкевич.
С точки зрения главы Фонда
национальной энергетической безопасности Константина Симонова, наши
компании-экспортеры нефти и так немаленькие, чтобы их еще укрупнять, им хватает
коммерческого веса. Главный показатель - снижение скидок на нашу нефть. Дисконт
перестал быть главным инструментом в продвижении российской нефти на мировом
рынке. Она востребована, на ее поставку заключаются долгосрочные контракты.
Если сейчас объединить компании, огромное количество времени уйдет на притирку
и согласования новых условий поставок. Этим хаосом обязательно воспользуются
импортеры нашей нефти, чтобы выбить себе дополнительные бонусы в минус нам.
Кроме того, одна громадная государственная компания окажется прекрасной мишенью
для западных санкций. Процесс реорганизации и уязвимость одного большого
экспортера пагубно скажется на объемах поставок и ценах на нашу нефть.
Впрочем, пострадает не только
экспорт, но и добыча нефти в России, снизится эффективность работы, считает
эксперт. Три компании, упоминаемые в статье Wall Street Journal, стратегически
развиваются совершенно разными путями. Флагманский проект "Роснефти"
- "Восток Ойл", это развитие Восточной Сибири, добыча на суше, на
севере, в непростых условиях, с вывозом нефти по Севморпути. "Газпром
нефть" - это освоение более глубоких горизонтов в Западной Сибири, добыча
с баженовской свиты. Как говорят наши старые нефтяники, под Западной Сибирью
лежит еще одна Западная Сибирь, в том смысле, что нефти там столько же и даже
больше, чем было на уже освоенных горизонтах недр региона в 70-80 годах
прошлого века. И, наконец, "Лукойл" делает ставку на шельфовые
проекты на Каспийском море, которые успешно развивает. И стоило бы пустить его
на шельф Балтики и Арктики. То есть компании разные, объединять их нет никакого
смысла. Кумулятивного эффекта с точки зрения разработки и внедрения технологий,
а также интенсификации добычи в данном случае не будет. А вот с точки зрения
создания в стране крупнейшего лоббиста - эффект будет, но скорее негативный.
Когда у нас будет одна большая компания, она сможет гораздо более настойчиво
требовать повышения цен, к примеру, на бензин или дизель. Она ведь будет не
только государственная, но еще и коммерческая. Речь ведь не идет о выкупе 100%
акций. Поэтому я категорически против идеи создания госкорпорации, поясняет
Симонов.
Схожее мнение у главы Центра
анализа стратегии и технологии развития ТЭК Вячеслава Мищенко. Он отдельно
подчеркивает, что рассуждать о слиянии компаний пока можно только
гипотетически, поскольку никаких официальных заявлений или документов со
стороны нашего правительства не было, а были только домыслы в прессе, причем не
российской, а западной. По словам Мищенко, если сделать допущение о возможности
слияния, то оно имеет смысл только с точки зрения сбыта и переработки нефти. Но
тогда становится непонятно на каких условиях нефтяные компании, которые
продолжат добывать нефть, но будут лишены права поставлять ее за границу, будут
работать с единым экспортером. Пока наш рынок по-прежнему функционирует в
старой модели ценообразования, основанной на экспортной альтернативе
(экспортная цена нашей нефти и нефтепродуктов).
Здесь также можно вспомнить, что
условие Большого налогового маневра (снижения экспортной пошлины до нуля и
увеличение налогов на добычу) для нефтяной отрасли заключалось в свободе
компаний распоряжаться добытой нефтью по своему усмотрению после уплаты налогов
в казну. И в случае создания одного экспортера оно нарушается.
Кроме того, с точки зрения
Мищенко, для успешной работы такого единого экспортера нашей нефти необходимы
уже функционирующие независимые от Запада транзакционные, страховые и платежные
механизмы, которые сейчас только создаются в рамках БРИКС. Без них создание
единого экспортера нашей нефти - идея весьма сомнительная. Такая компания будет
уязвима для санкций в большей мере, чем сейчас несколько крупных экспортеров.
В заключение Симонов отмечает,
что генератором цифр и новостей в нашем информационном поле опять стали
западные СМИ. На них оперативно отреагировали наши нефтяные компании, но,
удивительно, ни один чиновник пока не опроверг публично эти громкие и ничем неподтвержденные
заявления, а стоило бы, замечает эксперт.
