До какой же глубины должна упасть цена нефти, чтобы торговать ею было бы себе в убыток? "Я скажу, когда российские компании будут точно снижать добычу: когда нефть будет стоить 0 долларов", - ответил на этот вопрос в конце прошлого года замминистра энергетики Кирилл Молодцов. Возможно, не без юмора. А если серьезно? Есть реальная ценовая "точка замерзания" нефти?

Александр Александрович, так можем мы остановить добычу?

Александр Курдин: Не можем. Это связано с характеристиками отрасли, потому что там очень большие капитальные издержки, а операционные издержки значительно меньше.

То есть если мы уже вложились в месторождение, то даже при низких ценах нам выгодно продолжать качать эту самую нефть, чтобы покрыть хотя бы часть капитальных расходов. Сокращение добычи начнется только в том случае, когда цена опустится ниже операционных издержек.

А именно?

Александр Курдин: Уровень операционных издержек довольно низкий. Даже на самых дорогих мировых месторождениях от 40 до 45 долларов за баррель. Мы видим на примере США, что уже при цене нефти в 40 долларов начинается сокращение добычи.

В России операционные и транспортные издержки обычно не превышают 15 долларов за баррель, так что существенного снижения добычи у нас не произойдет. С инвестициями в геологоразведку ситуация, конечно, ухудшается, проблемы накапливаются, но если только год держатся низкие цены, то существенных корректировок не идет. Другое дело, если задержимся внизу на длительное время.

Федеральный бюджет наполовину состоит из нефтегазовых доходов, а на 2016 год он сверстан, исходя из среднегодовой цены барреля в 50 долларов. Придется пересчитывать?

Александр Курдин: Вполне вероятно.

И в каком объеме придется урезать расходы?

Александр Курдин: По нашим оценкам, снижение цен на нефть с 50 до 40 долларов приведет к увеличению дефицита федерального бюджета на 2 процента ВВП, то есть на 1,5 триллиона рублей.

Это дополнительно к тому 3-процентному дефициту, который уже утвержден законом о бюджете. Учитывая, что расходы запланированы на уровне 16 триллионов, их придется сократить примерно на 10 процентов. Уже сейчас эта проблема может встать во весь рост.

Так что или кто стал творцом такого провала нефтяных цен со 115 до 30 долларов? Свой вклад внесло то обстоятельство, что нефть - не просто биржевой товар, но и один из глобальных финансовых активов?

Александр Курдин: Финансовые факторы могут сыграть определенную роль, но лишь усиливая или ослабляя те или иные тренды. Представьте, что в воду бросают камень и начинают расходиться круги. В данном случае круги - это колебания цен, но брошенный в воду камень изначально связан именно с фундаментальными факторами - спросом и предложением.

Мы проводили исследования о взаимосвязи нефтяного рынка с финансовыми рынками - сырьевых деривативов, валютным и рынком акций. И увидели, что взаимосвязь есть, но идет она от цен на нефть к финансовым рынкам, а не наоборот.

Как только повышается волатильность цен на нефть, то и торговля сырьевыми деривативами становится более активной. И объясняется это просто. Когда цены на нефть колеблются, у игроков на финансовых рынках появляется возможность заработать на этом. Но исходным импульсом для колебаний является, конечно, физический избыток или дефицит нефти.

Но цена на нефть упала почти в четыре раза за полтора года. А "навес" предложения над спросом составляет лишь полтора процента, то есть избыток около полутора миллионов баррелей?

Александр Курдин: Такое вполне возможно, и связано это с низкой эластичностью спроса и предложения сырьевых рынков, рынка нефти в частности. То есть любые небольшие колебания объемов спроса и предложения, возникающие, допустим, из-за появления сланцевой нефти, могут вызывать очень серьезные колебания цен.

Вот когда хороший урожай и картофеля на рынке становится много, то он дешевеет и люди начинают покупать больше картошки, одновременно снижая потребление, допустим, макарон. Если появляется избыток молока, то его, как во время Великой депрессии в США, можно хотя бы вылить в реку. А на рынке нефти все совсем по-другому.

Допустим, возрастает спрос на полтора миллиона баррелей в день, но мощностей свободных, как правило, не так много. Нефти взять неоткуда, потому что нужны большие инвестиции, чтобы наращивать добычу, а это не один год. Цены взлетят. Верно и обратное. Вот, открыли большое месторождение, нефти на рынке стало больше, она начала дешеветь...

Это как раз то, что происходило в последнее время.

Александр Курдин: Да. Будут ли из-за этого люди больше покупать бензина? Вовсе не обязательно, потому что в одних странах в цене бензина основную часть занимают налоги, а на арабском Востоке, например, бензин субсидируется, там он и так стоит копейки. Поэтому люди будут использовать столько же моторного топлива, сколько и раньше.

То есть если на рынке возникает больше нефти, то потребительское поведение существенно не меняется, даже если нефть становится гораздо дешевле. Поэтому нефть накапливается в запасах, и в какой-то момент девать ее просто некуда: заполнены все танкеры, цистерны, бочки и банки. И тогда производитель готов отдавать нефть просто даром, но никому она не нужна, даже если стоит очень дешево.

То есть то, что произошло в последние полтора года, это совершенно нормально, никакой конспирологии, никаких спекулятивных стратегий?

Александр Курдин: Да. Вообще цены на рынках, связанных с добычей полезных ископаемых, волатильны, и как раз поэтому зависимость экономики от их экспорта довольно опасна.

Вместе с тем я все-таки не исключаю влияния финансово-спекулятивного фактора. Трейдеры усиливают колебания вверх и вниз. Сейчас как раз тот случай, когда высокая турбулентность сырьевых цен открывает возможность для спекуляций со стороны инвесторов, любящих риск.

И они сейчас играют на понижение цен?

Александр Курдин: Да нет, там есть разные стратегии: и "бычьи", и "медвежьи". Использовались они и тогда, когда цены колебались от 90 до 120 долларов за баррель, но в таком "коридоре" мы к этому спокойно относились. Колеблются, ну и пускай себе колеблются. А когда цены перешли в диапазон от 30 до 60 долларов, колебания на 2-3 доллара воспринимаются очень болезненно.

Куда течет нефть?

Александр Александрович, какие ключевые события на рынке нефти могут произойти в этом году?

Александр Курдин: В первом полугодии увеличит экспортные поставки Иран, вопрос лишь, насколько быстро он сможет восстановить после санкций свою нефтяную отрасль. От этого будет зависеть объем избытка на мировом рынке.

Если он увеличит поставки на один миллион баррелей в день, то на протяжении 2016 года ожидать "разгребания" мировых запасов нефти не приходится. Соответственно, период, когда это фундаментальное давление на цены ослабнет, переносится на середину 2017 года. Если же Иран по каким-то причинам не сможет восстановить свою добычу, то тогда это позволит ценам начать восстанавливаться раньше.

От ОПЕК стоит ждать чего-то хорошего?

Александр Курдин: Вряд ли, ведь ОПЕК отпустила вожжи (в декабре организация вообще ничего не решила по квотам на добычу. - Прим. ред.). Но все-таки нельзя исключать каких-то решений на встрече ОПЕК 2 июня.

Надо будет смотреть на то, как будет развиваться макроэкономическая ситуация в Китае, который является одним из важнейших драйверов спроса. Декабрьские данные по промышленному производству обнадеживали, как и вышедшие в середине января данные о внешней торговле. Но провал китайской биржи указывает на неустойчивость ситуации. Если пессимистические ожидания относительно китайской экономики не оправдаются, это может придать положительный импульс рынку нефти, но ситуацию кардинально не изменит.

Поэтому переломить тенденции на рынке нефти могут только какие-то чрезвычайные события, связанные с изменением предложения. Это могут быть события на Ближнем Востоке вокруг "Исламского государства", проблемы с восстановлением добычи Ирана, какие-то, не дай бог, экологические катастрофы, инфраструктурные сложности, но, конечно, закладываться на это нельзя.

А предложение американской нефти?

Александр Курдин: Если цены останутся на нынешнем уровне, то в США производство сократится на полмиллиона баррелей в день по сравнению с 2015 годом.

Какие "развилки" ожидают нефтегазовые компании в наступившем году?

Александр Курдин: Есть несколько политических развилок по газу. Что касается нефти, то здесь серьезных внешнеполитических развилок я не вижу.

Европейцы, которые взяли курс на сокращение своей зависимости от российского сырья, могут воспользоваться для этого снятием запрета на экспорт американской нефти?

Александр Курдин: Это актуальная проблема в случае с газом, но не с нефтью, которую можно поставить откуда угодно, хоть из Африки, хоть с Ближнего Востока, хоть из Канады.

То есть для нефтяников в этом году самыми важными станут фискальные решения правительства?

Александр Курдин: Именно. В этом году из-за бюджетных проблем налоговая нагрузка на нефтегазовую отрасль увеличивается.

Без понимания относиться к этому нельзя, потому что деньги надо откуда-то брать. Я исхожу из того, что в дальнейшем все-таки приоритет будет за стабильностью налогообложения. Но исключать новых корректировок налоговой системы, к сожалению, тоже нельзя.