Министр финансов Антон Силуанов обосновывает свой подход к налогообложению нефтегазовой отрасли

Вокруг предложения Минфина об изменении подходов к налогообложению нефтегазовой отрасли развернулась горячая дискуссия. Считаю необходимым расставить все точки над i. Как известно, в формулах НДПИ и экспортной пошлины на нефть существует понятие вычета – не облагаемого этими налогами и сборами уровня цены на нефть. В настоящее время он составляет $15 за баррель. Этот уровень был установлен в 2008 г. вместо ранее действовавшей нормы в $9 за баррель. Необходимо вернуться к событиям семилетней давности и вспомнить, почему произошло данное повышение. За два года до принятия этого решения мы стали свидетелями резкого укрепления российского рубля по отношению к доллару США с 29 до 23 руб. за доллар. В результате рублевая величина вычета снизилась с 261 до 207 руб. за баррель, в то время как издержки нефтяных компаний активно росли на фоне быстрого укрепления российского рубля в реальном выражении. Для компенсации такого дисбаланса вычет был повышен до $15 за баррель, что, при сохранении курса, позволило бы поднять долю не облагаемой НДПИ цены барреля до 345 руб. В реальности же в 2009 г. рубль значительно ослаб, сумма вычета, рассчитанная в рублях, оказалась существенно выше намеченного значения, что стало одной из причин формирования структурного дефицита бюджета в последующие годы. Ситуация последних двух лет в значительной степени повторяет события того периода, но в другом направлении. Ослабление рубля с 38 руб. за доллар в 2014 г. до ожидаемого уровня в 63,3 руб. в 2016 г. приведет к росту размера вычета с 570 до 950 руб. В то же время рост издержек компаний оказывается существенно меньше, так как изменение номинального курса сопровождается реальным ослаблением рубля. Выгода нефтяных компаний от изменения суммы вычета в рублях только по НДПИ на нефть составит порядка 500 млрд руб., что практически полностью обеспечивает рост показателя EBITDA российских нефтяных компаний. Это техническая сторона вопроса. Важно также понимать, каков глобальный контекст сложившейся сегодня ситуации, а также макроэкономические последствия происходящих изменений. В настоящее время значительное по объему превышение предложения нефти над спросом на мировом рынке уже привело к падению нефтяных котировок ниже $50 за баррель. В дальнейшем мы ожидаем замедления темпов роста спроса на нефть по трем причинам. 1. Эффект от низких цен на спрос в большей степени отыгран. 2. Замедление мирового экономического роста в целой группе стран может оказаться существенно ниже уровней последних лет. Здесь есть риски по США (окончание периода восстановительного роста), Китаю (долгосрочные структурные ограничения модели роста), развивающимся странам с дефицитом текущего счета (рост ставок ФРС США) и странам – экспортерам сырьевых товаров (неполная адаптация к новым реалиям сырьевого рынка). 3. Долгосрочные структурные риски, связанные с главным потребителем нефти – автомобильным транспортом (последняя история с компанией Volkswagen только усугубит данную проблему). Как на эти тренды реагирует мировая нефтяная отрасль? В настоящее время можно выделить две ключевые тенденции. Первое: это агрессивное снижение издержек. Яркий пример – США, где наблюдается резкое снижение средней себестоимости добычи на сланцевых месторождениях. Второе: оптимизация инвестиционных программ и отказ от инвестиций в нерентабельные проекты. Снижение инвестиций в мире по странам в среднем укладывается в диапазон от 10 до 30%. Важно также мыслить шире одной нефтегазовой отрасли и понимать макроэкономический аспект влияния роста инвестиций в этом секторе на российскую экономику в текущих условиях. По итогам первого полугодия 2015 г. в условиях снизившегося суммарного денежного потока нефтяной отрасли (т. е. выручки – как изымаемой в бюджет за счет налогов, так и остающейся в распоряжении самих компаний) мы стали свидетелями увеличения объема инвестиций российских нефтяных компаний. Такая ситуация оказалась возможной исключительно за счет того, что все сокращение денежного потока легло на плечи резко снизившихся налоговых отчислений, в то время как нефтяные компании получили даже прирост остающихся в их распоряжении сумм за счет опережающего роста рублевых сумм налоговых вычетов по НДПИ и экспортной пошлине (а никак не сокращения уровня своих затрат). Де-факто источником средств для увеличения инвестиционных программ стал рост дефицита бюджета и увеличение объема государственных заимствований. Это означает, что в условиях дефицита сбережений увеличивается доля, которая идет на финансирование дефицита бюджета (а не на финансирование частных инвестиций в прочих секторах экономики). Главный вывод: увеличение валового объема инвестиций в нефтяном секторе в текущих условиях становится прямым препятствием для процесса диверсификации экономики. Какие цели должны стоять перед российской нефтегазовой отраслью в новой реальности? Очевидно, что это должны быть не валовые показатели инвестиций и добычи, на которые кивают представители нефтяных компаний, а показатели отдачи на каждый рубль вложенных средств. Это означает, что запланированного роста прибыли и добычи компании должны достигать с меньшим объемом инвестиций. Для этого необходимо сокращать издержки и аккуратно подходить к выбору инвестиционных проектов. Пока же мы наблюдаем обратную картину: операционные издержки компаний активно растут, зарплаты в индустрии в отличие от бюджетного сектора индексируются, причем местами и двухзначными темпами. И все это де-факто финансируется ростом бюджетного дефицита, сокращением уровня запланированных расходов и повышенным уровнем процентной ставки в экономике. Автор – министр финансов Российской Федерации