Махонин: ФАС будет стремиться, чтоб рост цен на бензин не обгонял инфляцию

ФАС пристально следит за ситуацией на российском рынке моторного топлива, и не допускает необоснованного повышения цен. Как ФАС взаимодействует с участниками рынка, какие механизмы использует для контроля ситуации? Об этом агентству ПРАЙМ рассказал Дмитрий Махонин, начальник управления ТЭК антимонопольного ведомства. -Как ФАС оценивает ситуацию на рынке нефтепродуктов в этом году? – По данным ЦДУ ТЭК производство бензинов несколько выросло, дизельного топлива снизилось. Если мы говорим о ценовой ситуации, то производство и потребление моторного топлива сбалансировано. Могу сказать, что этот год мы прошли легче, чем предыдущий. Сейчас об этом можно говорить с уверенностью. Пики спроса и роста цен пройдены. В течение года мы наблюдали сокращение финансовой нагрузки на розницу. Это очень хорошо. - Что вы имеете ввиду когда говорите о сокращении финансовой нагрузки на розницу? – Когда оптовая цена становится высокой, это давит на розницу, рентабельность розничных продаж сокращается практически до нуля и даже уходит в минус. В прошлом году мы жили в такой действительности с июня по конец октября. В этом году в августе на рынке бензинов мы видели боковой тренд. В сентябре наблюдалось снижение цены. Сейчас, с нашей точки зрения, надбавка в розничном сегменте рынка приемлемая. - Автомобильный сезон пройден успешно. После обвала курса рубля, введения налогового маневра ожидалось повышение цен на нефтепродукты, прежде всего, на бензин. В отличие от дизельного топлива с бензином у нас проблемы. В чем причина? – В конце прошлого года произошло падение рубля. Рынок стал адаптироваться к новым финансовым реалиям. К новой стоимости денег на рынке. Произошло сокращение потребления. После Нового года на рынок стал влиять фактор налогового маневра, наблюдалось сокращение нефтепереработки у "Башнефти" и ЛУКОЙЛа. Бензин пошел на экспорт вместо внутреннего рынка. Это действительно так. – В этом была угроза для рынка? – Угроза в этом была, конечно. Приходилось методически работать с рынком. Мы запустили формат взаимодействия с участниками рынка под названием «биржевой комитет», который подразумевал проведение еженедельных совещаний, где мы оценивали результаты прошедшей недели, рыночные тренды. По результатам совещаний выдавали рекомендации. Такой формат работы с нефтяными компаниями позволил нам оперативно оценивать ситуацию и давать рекомендации компаниям. – Со стороны компаний не было жалоб о давлении на рынок со стороны государственных органов? – Регулятор работал с нефтяниками на протяжении нескольких лет. У нефтяников в сознании укоренилась мысль о возможности наказания, которое они могут понести за нарушение антимонопольного законодательства. Это во-первых. Во-вторых, поверьте, что не только штрафы оказывают воздействие. Не меньшее значение имеет репутация. У каждого трейдера свой KPI (ключевые показатели эффективности - прим. ред.) – параметры, по которым оценивается деятельность работника. У него цель подороже продать. Но не дай Бог, если к нему будет какая-либо претензия со стороны антимонопольного органа, это поставит под угрозу выполнение корпоративных задач, то последуют кадровые выводы. Этот фактор, мы не скрываем, оказывает сильное влияние, и мы этим пользуемся. Претензии, о которых мы говорим – это объективные претензии. Мы стали видеть рынок. Мы сделали его прозрачным с помощью механизма биржевых продаж, регистрации внебиржевых сделок. – Биржа - это основной механизм? Д. М. – Да. Мы нацелены развивать именно этот механизм, поскольку убеждены, он будет дальше развиваться и действовать. На этом пути были трудности и кризисы. Мы их преодолели. У некоторых есть подсознательное желание этот механизм как-то взломать, дискредитировать. – Кто эти злодеи? – Участники рынка. Крупные компании. Я не говорю, что это спланированное действие, но понимаете, на рынке существует олигополия. Кто-бы что не говорил. Часто компании сами не понимают, что их действия могут привести к негативным последствиям для рынка. Я всегда им говорю: «Поймите, что резкий рост цен и вам не выгоден. За резким ростом следует резкое падение. Последствия этого падения будут крайне негативными». Сейчас мы продолжаем расследовать одно очень сложное дело. Сложное с точки зрения сбора доказательств. – О каком деле идет речь? Д.М. - Речь идет о компаниях, которые совершали адресные секундные сделки. Поверьте, каждый день я начинаю с проверки торгов предыдущего дня. Я вижу каждую сделку, на каждом базисе в стране. Я вижу поведение трейдеров нефтяных компаний, когда они выставляют больше товара в начале или в конце дня. Мы все видим. Плюс к этому нам поступают данные о внебиржевых сделках. Это колоссальный объем информации. Все сделки мы четко отслеживаем. Биржа – зеркало рынка. Когда возникает тенденция, то это происходит неспроста. Где-то резко растет спрос, значит где-то есть проблемы с отгрузками товара, с доступом потребителей к ресурсу. Начинаешь смотреть, получается, что в мелком опте у какой-нибудь компании возникли проблемы с отгрузкой с нефтебаз. Начинаешь эту проблему решать, ситуация успокаивается. Очень важна информационная работа, роль средств массовой информации. Мы не понимаем, когда все становятся пессимистами и твердят: «Будет кризис, будет кризис». – Есть категория «экспертов», которые постоянно прогнозируют кризис. – Последние два года мы с этими «экспертами» неплохо поработали. Мы садились вместе с ними за стол и говорили, мы готовы делиться с вами информацией, а вы, пожалуйста, будьте объективны. Используйте эту информацию во благо рынку, а не во вред. Кроме того, очень большая работа в этом году была проделала с независимой розницей. Мы провели ряд выездных встреч с представителями розничной торговли. Дали им свои прямые контакты. Я каждый день получаю от них письма. Меня информируют о том, что происходит в Санкт-Петербурге, на Алтае. – Вы плотно следите не только за тем, что происходит в европейской части, но и за Уралом? – Конечно. Это самая проблемная территория. Все делается в рабочем режиме. Оперативно реагируем на тревожные сигналы. Беру телефон и звоню. Говорю, у вас что-то не то происходит, регулятор обо всем осведомлен. И нефтяники начинают задумываться. – Если в целом на рынке олигополия, то за Уралом олигополия в квадрате. Там меньше производителей нефтепродуктов. – В этом году сделано очень много для совершенствования механизма проведения торгов. Нам многое удалось. Это положительно повлияло на ситуацию. Мы дали опцию нефтяным компаниям. Чтобы трейдеры этих компаний не манипулировали ценами на бирже, мы создали для них отдельную торговую сессию, где они могут законно совершать адресные сделки. При этом на основной сессии мы гарантируем объемы нефтепродуктов для независимых участников рынка. Этим летом нам пришлось анализировать работу трейдеров нефтяных компаний в условиях дисбаланса спроса и предложения. Это касается только бензина. Мы наблюдали ситуацию, когда товар выставлялся в конце торговой сессии, и только после того, как цена достигала нужного для трейдера уровня, заявки начинали удовлетворяться. Чтобы сделать торги ритмичными, было принято решение сократить время сессии с 4 до 2 часов. Это позволило проводить торги ритмично, и не допустить повышения цен в конце сессии. – А когда это произошло? – В конце июля. – Это был пик автомобильного сезона, и спроса на бензин. Но скачка цен не произошло. Цены повысились совсем незначительно по сравнению с инфляцией и падением курса рубля. - Да согласен. Сейчас уже можно утверждать, что автомобильный сезон прошел удачно. Без ценовых шоков для автовладельцев. - А что нас ждет в следующем году. Будет ли переход на Класс-5, и как это повлияет на рынок? Или переход будет отложен? - В Нижнем Новгороде под председательством главы правительства Дмитрия Медведева прошло совещание, где обсуждался этот вопрос. Принято решение о переносе на более поздний срок переход на Класс-5. ФАС России выступал за продление использования бензина класса-4. Кто-бы нас в чем не убеждал, если есть риск возникновения дефицита на рынке, мы не должны это допустить. В случае перехода на Класс-5 с 1 января могла возникнуть нехватка бензина на рынке в пределах от 1,7 млн т до 3,5 млн т. Зимой бензина хватит, но летом мы можем попасть в сложную ситуацию. Мы не верим в спасительный круг от белорусских производителей. Белорусский бензин придет к нам только тогда, когда цена будет сопоставима с европейским рынком. Наш рынок не должен быть дефицитным. Мы совместно с Минэнерго выступали за продление использования бензина Класса-4 на один год. Принято решение продлить на полгода. Надеемся, что это позволит в следующем году избежать роста цен на бензин. - Правительство Москвы давно заявляло о необходимости перехода на Класс-5. - Я понимаю, что в Москве пора перейти на Класс-5. Пусть перейдут. Пусть в городах-миллионниках используется Класс-5, но в Сибири заправлять трактора топливом Класса-5… Я не могу этого понять. – Что вы думаете об использовании моторного топлива разных классов по зонам? - Такое решение можно принять. Честно говоря, я не думаю, что при переходе на Класс 5 воздух на Садовом кольце станет чище. Пусть будет какой-то переходный период, но мы должны сделать дифференциацию акцизов на классы 4 и 5. Увеличить разницу в акцизах между этими классами. Если ты не перешел на класс 5, плати больше налогов. Это будет наш бонус для бюджета, и подстегнет компании к модернизации производства с целью выпуска топлива более высокого экологического класса. Здесь есть еще один важный момент. Появление суррогата. Перейдем мы на класс-5 официально. И что? Если спросить Ростехрегулирование об АЗС, где имеют место нарушения (несоответствие качества реализуемого бензина существующем требованиям), они скажут, что таких около 50%. Есть среди них АЗС ВИНКов (вертикально-интегрированных нефтяных компаний - прим. ред.) и независимых сетей. Мы прекрасно понимаем, что, если перейдем на Класс-5 и не обеспечим достаточного предложения, то будет больше суррогатного бензина на АЗС. Суррогат – это даже не класс-4. За неполных три месяца разве мы решим проблему «бодяжничества» на нефтебазах? Получим ситуацию, когда цена на бензин будет высокой, поскольку будет недостаток предложения со стороны НПЗ, а независимая розница будет замещать недостаток суррогатом. Какой класс у суррогата? Одному Богу известно. Не допуская суррогат на рынок, мы заботимся об экологии. - Откуда приходит суррогат? С нефтебаз, с мини-НПЗ? - Прежде всего, с нефтебаз. Есть такие нефтебазы в Центральном регионе, Поволжье. Конечно, мини-НПЗ Северного Кавказа добавляют проблем. Продукция «самоваров» (жаргонный термин для мини-НПЗ с низкой глубиной переработки - прим. ред.) с Северного Кавказа оказывается даже на Дальнем Востоке. Надо разумно подходить к этой проблеме. Тем более, у нас есть партнер в рамках Таможенного Союза – Казахстан – там до сих пор используется топливо Класса-2, поскольку там не было экономического стимула для модернизации НПЗ. - Какие основные задачи на следующий год? - В следующем году мы сконцентрируем наши усилия на тарифном регулировании. Рост тарифов должен быть меньше инфляции. Это касается транспортировки нефти и нефтепродуктов, рынка газа. Продолжим совершенствовать биржевой рынок. У нас много предложений по этом поводу, которые уже переданы в правительство. Надеюсь они будут одобрены. Будем работать с нефтяными компаниями в рамках четырехсторонних соглашений (соглашения между ФАС, Ростехнадзором, Росстандатом и нефтяными компаниями о модернизации НПЗ с целью перехода на более качественные виды нефтепродуктов - прим. ред.). К сожалению это соглашение не предусматривает ежеквартальный отчет о производстве нефтепродуктов. Надо будет его подкорректировать. Если потребуется, примем нормативный акт о порядке проведения ремонтов на НПЗ, чтобы прогнозировать объем предложения нефтепродуктов на рынке. Задач очень много, но это основные.