Талант Тимченко устанавливать контакт с нужными людьми проявился в 1980-е, когда он работал в «Ленфинторге» — объединении Министерства внешней торговли СССР. Тимченко старался во все вникать, был общительным, нужных людей «мог сводить на экскурсию в Эрмитаж», вспоминают бывшие коллеги. Эти навыки пригодились ему в работе во внешнеторговой фирме «Кинэкс», отправлявшей на экспорт нефтепродукты с Киришского НПЗ, — Тимченко пришел туда в 1988 г. вместе со знакомыми из «Ленфинторга» Андреем Катковым и Евгением Маловым. В «Кинэксе» он отвечал за международные связи и в 1990 г. переехал в Финляндию.
Бывший сотрудник «Кинэкса» Дмитрий Скарга вспоминает, что за границей Тимченко весьма преуспел в поиске покупателей на нефтепродукты. «Были разные контракты, например с исландскими рыбаками: мы им поставляли флотский мазут, а они частично селедкой расплачивались», — улыбается Скарга. Но главное, Тимченко удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. Причем с британской нефтяной компанией «Кинэкс» не только подписал контракт, но и организовал всю технологическую цепочку по поставкам авиакеросина в аэропорт Стокгольма и в Англию, на Isle of Grain (оттуда авиакеросин поступает в аэропорты Хитроу и Гатвик). Отношения были неформальные. Тимченко, по его воспоминаниям, часто привозил зарубежных партнеров в Петербург, «показывал город, водил по ресторанам». Во время поединка по армрестлингу с одним из британцев Тимченко повредил руку, уверяет Скарга.
Тимченко сумел сблизиться и с Владимиром Богдановым, гендиректором «Сургутнефтегаза», в состав которого вошел Киришский завод. «Чтобы работать с Богдановым, нужно к нему в Сургут приезжать, разговаривать с ним до утра, — рассказывает общий знакомый Тимченко и Богданова. -Он требует 100% внимания и может позвонить в любой момент с вопросом: «А где мои 10 копеек?» Партнеры по «Кинэксу» бывали в Сургуте каждый месяц и проводили там по несколько дней.
«Однажды мне позвонил Николай Петрович Захарченко, первый заместитель гендиректора “Сургутнефтегаза”, курирующий сбыт, и говорит: тут у меня товарищи из Питера, как и ты, любители тенниса, хотят поиграть, можно это организовать у вас?» — вспоминает бизнесмен Александр Рязанов, в 1990-е возглавлявший Сургутский ГПЗ. «Товарищи из Питера» оказались владельцами «Кинэкса», Тимченко был в их числе. Рязанов встретился с ними в кабинете Захарченко и пригласил во время командировок тренироваться у него в клубе «Сургут». Иногда с ними играл и Рязанов. «Никаких общих дел у нас с Геннадием Николаевичем тогда не было, мы просто играли в теннис. Но когда я избирался в депутаты Госдумы, Геннадий Николаевич от “Кинэкса” внес часть средств в мой избирательный фонд», — рассказывает Рязанов. Знакомство, завязавшееся в Сургуте за игрой в теннис, в дальнейшем пригодилось Тимченко, и не раз.
В 2003 г., когда партнеры по «Кинэксу» решили разойтись, торговля нефтью и нефтепродуктами досталась Тимченко — «Сургутнефтегаз» предпочел работать с его компанией. Тут сработал как объективный фактор — именно Тимченко отвечал за сбыт за рубежом, за ним осталась логистическая цепочка по доставке нефтепродуктов из Киришей на экспорт, — так и личностный: те самые «100% внимания». «Мне кажется, в какой-то момент, в начале 2000-х, у Каткова и Малова снизился интерес к Богданову, у них же был дополнительный бизнес — завод “Пеноплекс”. А Тимченко, напротив, стал чаще появляться в Сургуте», — вспоминает бизнесмен, знакомый с Богдановым и Тимченко. Другой знакомый Тимченко рассказывал, что сохранить расположение Богданова помог Игорь Сечин.
Хорошие отношения Тимченко установил не только с гендиректором «Сургутнефтегаза». Тогдашнему президенту «Роснефти» Сергею Богданчикову он тоже сумел быть полезен — помог обеспечить топливом сеть заправок «Роснефти» в Мурманской и Архангельской областях. Возить туда бензин с заводов «Роснефти» было слишком далеко. «Богданчиков хотел прокачивать на Кириши свою нефть, а забирать нефтепродукты. Но Богданов никого к себе не пускал, — рассказывал Тимченко Forbes. — Я сумел с ним договориться о том, чтобы Кириши перерабатывали примерно 100000-150000 т нефти «Роснефти» в месяц. Мы организовали своего рода своп для «Роснефти». До осени прошлого года Gunvor была крупным трейдером «Роснефти», которой достались основные активы обанкроченного ЮКОСа.
А гендиректором еще одной компании — «Сибнефти» — стал давний знакомый Тимченко Рязанов. Вскоре после того как в 2005 г. компанию выкупил «Газпром», Тимченко позвонил Рязанову (на тот момент зампреду правления монополии) и спросил его мнение о бизнесе «Сибнефти». «Я сказал, что думал: купили задорого, на пике добычи. Но компания очень хорошая, с небольшими затратами, с профессиональной командой и генерирует хорошую прибыль», — вспоминает Рязанов. Через несколько дней его вызвал предправления «Газпрома» Алексей Миллер и предложил возглавить «Сибнефть». Рязанов не исключает, что на пост президента «Газпром нефти» (так теперь называется «Сибнефть») его мог рекомендовать Тимченко.
Вскоре после прихода нового руководителя «Газпром нефть» стала торговать через Gunvor Тимченко. «Цены, которые давала Gunvor, были конкурентны, — объясняет Рязанов. — Условия Gunvor ничуть не уступали тому, что предлагали Shell и другие крупные мэйджоры, Gunvor уже была сильным трейдером, брала нефтепродукты у “Сургута”, оперировала большими объемами. У Gunvor был свой парк по перевозке нефтепродуктов, они представляли услуги и по покупке, и по перевозке. У них были хорошие возможности давать конкурентную цену. Они заявились на тендер и выиграли».
Налаженные отношения с нефтяниками помогли Тимченко загрузить Gunvor: в 2007 г., когда компания отмечала 10-летие, объем вывезенных ею из России энергоресурсов составил 83 млн т.
«По факту “Кинэкс” создали и раскрутили именно они -[директор “Кинэкса”] Адольф Смирнов, Евгений Малов и Андрей Катков, -вспоминает бывший сотрудник “Кинэкса” Дмитрий Скарга. — [Начальник “Сургутнефтегаза” Владимир] Богданов очень уважал Смирнова, это был очень яркий, активный человек, ярый таран. Малов был очень креативным, но несколько доверчивым, он верил, что люди в целом хорошие, плохими их заставляют быть обстоятельства. И хотя в 2003 г. Геннадий Тимченко, по сути, все успехи и завоевания стяжал себе, нельзя сказать, что он проехался за их счет».
В первые годы существования «Кинэксу» пришлось преодолеть множество трудностей: они долго не могли получить лицензии, не хватало оборотных средств, были проблемы с железными дорогами. Вот как эти проблемы решались.
Лицензионные проблемы «Кинэкс», созданный в 1987 г. как экспортное подразделение Киришского НПЗ («Киришинефтеоргсинтез», или «Кинеф»), в 1991 г. стал внешнеторговой хозрасчетной фирмой. Он обслуживал экспортные потоки нефтепродуктов из Киришей на правах комиссионера, рассказал «Ведомостям» Николай Захарченко, бывший заместитель гендиректора и экс-председатель совета директоров «Сургутнефтегаза» (в состав которого затем войдет Киришский НПЗ): «Со всеми покупателями нефтепродуктов были прямые договоры. “Киришинефтехимэкспорт” занимался оформлением бумаг за комиссию в размере десятой или даже сотой процента от сделки».
Самостоятельно экспортировать нефтепродукты у «Кинэкса» в тот момент никак не получалось. «Самое главное препятствие — отсутствие статуса спецэкспортера нефтепродуктов. Второе -высокая конкуренция [главные конкуренты -»Роснефтеимпекс«(«Нафта-Москва») и «Альфа-эко»]. Третье -чиновники и криминал, — рассказывает Скарга. — Налоговый полицейский шутил в адрес нашего директора, что наручники по спецзаказу будут делать: запястья широкие, стандартные наручники не защелкнутся». Статус спецэкспортера «Кинэкс» получил осенью 1992 г. Скарга, работавший в то время в «Кинэксе», вспоминает, что именно он ездил из Петербурга в Москву, чтобы забрать долгожданную выписку из протокола коллегии Министерства внешних экономических связей (МВЭС): «Этому, конечно, предшествовала большая работа».
По его словам, гендиректору «Кинэкса» Адольфу Смирнову пришлось подключить свои связи в Минтопэнерго и Министерстве нефтяной промышленности; Малов привлекал своих знакомых по линии Минвнешторга и Академии внешней торговли; помогали и партнеры-разведчики из СП «Юралс» (его совладельцем стал «Кинэкс»), которых также привел Малов (см. врез «Тимченко и КГБ»).
И все же уровня знакомств руководителей «Кинэкса» было недостаточно для получения статуса спецэкспортера, считает источник «Ведомостей», сотрудничавший в то время с «Кинэксом». «Иду я как-то в министерство, а там рядом есть такие мраморные лавочки. Смотрю, на них сидят мерзнут Смирнов и Малов. Их ведь даже в министерство не пускали», — вспоминает собеседник «Ведомостей». По его словам, получить разрешение МВЭС им помог нынешний предправления Газпромбанка Андрей Акимов, который ходил к Сергею Глазьеву (в то время замминистра, а потом министр внешних экономических связей) и ручался, что с «Кинэксом» можно работать. Акимов к тому моменту уже много лет проработал в системе Внешторгбанка, возглавлял его подразделения за рубежом. А с «Кинэксом» познакомился вскоре после того, как возглавляемая им финансовая компания IMAG стала консультантом питерской мэрии, вспоминает один из его знакомых.
Получив статус спецэкспортера, «Кинэкс» начал продавать киришские нефтепродукты через подразделения СП «Юралс», а затем стал и совладельцем этого СП.
В то время пока Смирнов, Малов и Катков занимались развитием бизнеса в России, Тимченко с 1991 г. работал в Финляндии. Он перешел на работу в Urals Finland, которую возглавлял Дмитрий Тарасов, -финское подразделение СП «Юралс», которое курировали выходцы из спецслужб. Как вспоминает знакомый Тарасова, Тимченко очень дотошно интересовался всеми нюансами и постоянно задавал вопросы по поводу действий Тарасова «зачем это нужно», «а почему это сделали именно так». По мнению знакомого Тарасова, Тимченко направили в Urals Finland «контролировать процесс».
Первую попытку обрести самостоятельность от партнеров из спецслужб «Кинэкс» предпринял в декабре 1993 г. Переговоры с президентом «Юралса» Андреем Панниковым об этом вел Малов в Стокгольме на одной из вечеринок. Обсуждали всю ночь, но так и не договорились, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса».
В 1994 г. «Кинэкс» был приватизирован (экспортное подразделение Киришского НПЗ не вошло вместе с заводом в состав «Сургутнефтегаза» в 1993 г.), контрольный пакет выкупили структуры, связанные со Смирновым, Катковым, Маловым и Тимченко, оставшиеся акции были распределены между трудовым коллективом «Кинэкса». Годом позже «Кинэкс» был обанкрочен, и на его месте появилась структура с таким же названием, только ее владельцами были уже единолично Смирнов, Катков, Малов и Тимченко. Затем «Кинэкс» выкупил у Панникова Urals Finland, которую возглавил Тимченко. Впоследствии Urals Finland переименовали в International Petroleum Project, и эта компания долгое время была основой зарубежного бизнеса по торговле нефтепродуктами партнеров по «Кинэксу».
Находясь за границей, Тимченко не просто «контролировал процесс». Он искал покупателей на нефтепродукты, удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. «Это [прямые соглашения с Exxon и BP], надо признать, был серьезный прорыв, чтобы выйти из-под опеки «Юралса», -считает бывший сотрудник «Кинэкса».
Бывший сотрудник «Юралса» вспоминает, что в ходе «информационно-экономического мониторинга» разведчики «обращали внимание также на невыгодные пути транзита через соседние страны, на которые государство тратило миллионы долларов, на эти средства можно было развивать собственную инфраструктуру». Так в 1992 г. у «Кинэкса» родился проект по строительству собственного нефтепродуктового терминала в Финском заливе -в бухте Батарейная в Ленинградской области. Компания IMAG, занимавшаяся привлечением иностранных инвестиций в российскую промышленность, взялась за финансирование этого проекта.
Для проектирования терминала наняли шотландский инжиниринговый холдинг. Двумя годами позже «Кинэкс» оформила землеотвод и заключила договор на строительство. Проект так и не был реализован, а на основе ТЭО терминала в бухте Батарейная Игорь Сечин позже напишет диссертацию. Но пока шла работа над собственным терминалом, нефтепродукты возили сперва через Петербургский нефтяной терминал, терминалы прибалтийских портов Клайпеда и Вентспилс. Позже выяснилось, что выгодное и перспективное направление в Таллине -Пактерминал в порту Мууга, за счет короткого плеча от Киришей до терминала. «Пактерминал отличался абсолютно новым дизайном, перспективой развития причального фронта, емкостного парка и маневровой железнодорожной станцией, -вспоминает Скарга. — Соответственно, чтобы начинать какую-то инвестпрограмму по развитию, акционерам терминала нужен был гарантированный грузопоток».
Но развитию сотрудничества мешали проблемы с железными дорогами, вспоминает собеседник: постоянные пробки из-за несогласованности отгрузок различными адресатами приводили к неритмичной работе портов и, как следствие, простою судов (в ожидании груза) и цистерн (в ожидании выгрузки). В свою очередь, неритмичность и несинхронность отгрузок приводили к сокращению оборачиваемости емкостей и причалов, следовательно, тарифы на перевалку становились дороже и накладные расходы на транспортировку нефтепродуктов росли. Длительные сроки доставки приводили к тому, что нефтепродукты застывали и в порту их нужно было разогревать -опять дополнительные расходы.
Смирнов и Малов пошли договариваться об этом с министром путей сообщения Николаем Аксененко. На первом этапе, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса», удалось договориться о создании некого грузового расписания движения составов на манер пассажирских — с поминутным хронометражем движения в груженом и порожнем состоянии. Под это расписание за «Кинэксом» закрепили несколько железнодорожных составов, что также упрощало работу торговцам нефтепродуктами: теперь не нужно было под каждую отправку груза искать цистерны по всей сети железных дорог. Таким образом, удалось сократить сроки поставки нефтепродуктов из Киришей в Муугу. «Кинэкс» показался Пактерминалу перспективным клиентом, вспоминает бывший сотрудник. Владелец терминала Ааду Луукас стал партнером «Кинэкса».
«Железнодорожная схема работала, но сбои были, так как цистерны парка МПС постоянно ломались, — говорит Скарга. -Возникла идея о собственных вагонах. Из-за скидки с тарифа и высокого оборота цистерн проект становился инвестиционно привлекательным. Создали собственного железнодорожного оператора. Естественно, это все преодолевалось через косность железной дороги, невзирая на то что нашим партнером был сын [министра путей сообщения Рустам] Аксененко».
Это было в 1997 г., компания называлась «Линк ойл», где «Кинэксу» принадлежало 60% (доли были распределены между Смирновым, Маловым, Катковым и Тимченко), а еще 40% -структурам, связанным с Mercury Financial Ltd. Рустам Аксененко сейчас возглавляет «дочку» «Стройтрансгаза» — «СТГ-энерго». Через представителя он передал «Ведомостям», что действительно входил в совет директоров «Линк ойла», но вопрос о своей доле оставил без комментариев. По его словам, именно он позвал Владимира Прокофьева на должность гендиректора компании.
Одновременно с созданием компании приобрели цистерны и начали формировать собственные составы, рассказывает бывший сотрудник «Кинэкса». Далее, как следует со слов Рустама Аксененко, «Линк ойл» вложил средства в переоборудование технически неисправных цистерн, которые не использовались МПС, и взял парк в аренду: «Это были правила, по которым работали все частные компании, которые должны были либо инвестировать в приобретение нового парка, либо за свой счет отремонтировать старый, принадлежавший МПС, но уже не использовавшийся».
Прокофьев, по словам Рустама Аксененко, занимался решением всех вопросов, связанных с согласованием, заключением договоров, использованием цистерн, локомотивов. «Прокофьев был знаком с Николаем Аксененко со времен Воронежа -они вместе работали в местном отделении Юго-Восточной железной дороги. Если люди работают на одной железной дороге, то они просто не могут не знать друг друга. Но Прокофьев никогда не представлял интересы Николая Аксененко», -передал «Ведомостям» Рустам Аксененко. Прокофьеву также удалось добиться, чтобы локомотивы, находившиеся в собственности МПС, были закреплены за составами «Линк ойла» и могли передвигаться на всей протяженности пути из Киришей в Муугу (до этого локомотив курсировал только в пределах одной железной дороги). По словам Аксененко, диспетчерскому управлению «Линк ойла» удалось сократить сроки [доставки нефтепродуктов]. «Линк ойл» был одним из первых операторов по перевозке грузов, говорит Аксененко, но далеко не крупнейшим. Первый состав «Линк ойла» по новой схеме ушел из Киришей в Муугу в декабре 1997 г. и добрался в пункт назначения за 20 часов вместо трех суток, как раньше.
Благодаря работе «Кинэкса» в Мууге Тимченко познакомился с Торбьорном Торнквистом, который в дальнейшем стал его партнером по Gunvor. Тот тоже торговал там.
Бывший сотрудник «Кинэкса» Дмитрий Скарга вспоминает, что за границей Тимченко весьма преуспел в поиске покупателей на нефтепродукты. «Были разные контракты, например с исландскими рыбаками: мы им поставляли флотский мазут, а они частично селедкой расплачивались», — улыбается Скарга. Но главное, Тимченко удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. Причем с британской нефтяной компанией «Кинэкс» не только подписал контракт, но и организовал всю технологическую цепочку по поставкам авиакеросина в аэропорт Стокгольма и в Англию, на Isle of Grain (оттуда авиакеросин поступает в аэропорты Хитроу и Гатвик). Отношения были неформальные. Тимченко, по его воспоминаниям, часто привозил зарубежных партнеров в Петербург, «показывал город, водил по ресторанам». Во время поединка по армрестлингу с одним из британцев Тимченко повредил руку, уверяет Скарга.
Тимченко сумел сблизиться и с Владимиром Богдановым, гендиректором «Сургутнефтегаза», в состав которого вошел Киришский завод. «Чтобы работать с Богдановым, нужно к нему в Сургут приезжать, разговаривать с ним до утра, — рассказывает общий знакомый Тимченко и Богданова. -Он требует 100% внимания и может позвонить в любой момент с вопросом: «А где мои 10 копеек?» Партнеры по «Кинэксу» бывали в Сургуте каждый месяц и проводили там по несколько дней.
«Однажды мне позвонил Николай Петрович Захарченко, первый заместитель гендиректора “Сургутнефтегаза”, курирующий сбыт, и говорит: тут у меня товарищи из Питера, как и ты, любители тенниса, хотят поиграть, можно это организовать у вас?» — вспоминает бизнесмен Александр Рязанов, в 1990-е возглавлявший Сургутский ГПЗ. «Товарищи из Питера» оказались владельцами «Кинэкса», Тимченко был в их числе. Рязанов встретился с ними в кабинете Захарченко и пригласил во время командировок тренироваться у него в клубе «Сургут». Иногда с ними играл и Рязанов. «Никаких общих дел у нас с Геннадием Николаевичем тогда не было, мы просто играли в теннис. Но когда я избирался в депутаты Госдумы, Геннадий Николаевич от “Кинэкса” внес часть средств в мой избирательный фонд», — рассказывает Рязанов. Знакомство, завязавшееся в Сургуте за игрой в теннис, в дальнейшем пригодилось Тимченко, и не раз.
В 2003 г., когда партнеры по «Кинэксу» решили разойтись, торговля нефтью и нефтепродуктами досталась Тимченко — «Сургутнефтегаз» предпочел работать с его компанией. Тут сработал как объективный фактор — именно Тимченко отвечал за сбыт за рубежом, за ним осталась логистическая цепочка по доставке нефтепродуктов из Киришей на экспорт, — так и личностный: те самые «100% внимания». «Мне кажется, в какой-то момент, в начале 2000-х, у Каткова и Малова снизился интерес к Богданову, у них же был дополнительный бизнес — завод “Пеноплекс”. А Тимченко, напротив, стал чаще появляться в Сургуте», — вспоминает бизнесмен, знакомый с Богдановым и Тимченко. Другой знакомый Тимченко рассказывал, что сохранить расположение Богданова помог Игорь Сечин.
Хорошие отношения Тимченко установил не только с гендиректором «Сургутнефтегаза». Тогдашнему президенту «Роснефти» Сергею Богданчикову он тоже сумел быть полезен — помог обеспечить топливом сеть заправок «Роснефти» в Мурманской и Архангельской областях. Возить туда бензин с заводов «Роснефти» было слишком далеко. «Богданчиков хотел прокачивать на Кириши свою нефть, а забирать нефтепродукты. Но Богданов никого к себе не пускал, — рассказывал Тимченко Forbes. — Я сумел с ним договориться о том, чтобы Кириши перерабатывали примерно 100000-150000 т нефти «Роснефти» в месяц. Мы организовали своего рода своп для «Роснефти». До осени прошлого года Gunvor была крупным трейдером «Роснефти», которой достались основные активы обанкроченного ЮКОСа.
А гендиректором еще одной компании — «Сибнефти» — стал давний знакомый Тимченко Рязанов. Вскоре после того как в 2005 г. компанию выкупил «Газпром», Тимченко позвонил Рязанову (на тот момент зампреду правления монополии) и спросил его мнение о бизнесе «Сибнефти». «Я сказал, что думал: купили задорого, на пике добычи. Но компания очень хорошая, с небольшими затратами, с профессиональной командой и генерирует хорошую прибыль», — вспоминает Рязанов. Через несколько дней его вызвал предправления «Газпрома» Алексей Миллер и предложил возглавить «Сибнефть». Рязанов не исключает, что на пост президента «Газпром нефти» (так теперь называется «Сибнефть») его мог рекомендовать Тимченко.
Вскоре после прихода нового руководителя «Газпром нефть» стала торговать через Gunvor Тимченко. «Цены, которые давала Gunvor, были конкурентны, — объясняет Рязанов. — Условия Gunvor ничуть не уступали тому, что предлагали Shell и другие крупные мэйджоры, Gunvor уже была сильным трейдером, брала нефтепродукты у “Сургута”, оперировала большими объемами. У Gunvor был свой парк по перевозке нефтепродуктов, они представляли услуги и по покупке, и по перевозке. У них были хорошие возможности давать конкурентную цену. Они заявились на тендер и выиграли».
Налаженные отношения с нефтяниками помогли Тимченко загрузить Gunvor: в 2007 г., когда компания отмечала 10-летие, объем вывезенных ею из России энергоресурсов составил 83 млн т.
«По факту “Кинэкс” создали и раскрутили именно они -[директор “Кинэкса”] Адольф Смирнов, Евгений Малов и Андрей Катков, -вспоминает бывший сотрудник “Кинэкса” Дмитрий Скарга. — [Начальник “Сургутнефтегаза” Владимир] Богданов очень уважал Смирнова, это был очень яркий, активный человек, ярый таран. Малов был очень креативным, но несколько доверчивым, он верил, что люди в целом хорошие, плохими их заставляют быть обстоятельства. И хотя в 2003 г. Геннадий Тимченко, по сути, все успехи и завоевания стяжал себе, нельзя сказать, что он проехался за их счет».
В первые годы существования «Кинэксу» пришлось преодолеть множество трудностей: они долго не могли получить лицензии, не хватало оборотных средств, были проблемы с железными дорогами. Вот как эти проблемы решались.
Лицензионные проблемы «Кинэкс», созданный в 1987 г. как экспортное подразделение Киришского НПЗ («Киришинефтеоргсинтез», или «Кинеф»), в 1991 г. стал внешнеторговой хозрасчетной фирмой. Он обслуживал экспортные потоки нефтепродуктов из Киришей на правах комиссионера, рассказал «Ведомостям» Николай Захарченко, бывший заместитель гендиректора и экс-председатель совета директоров «Сургутнефтегаза» (в состав которого затем войдет Киришский НПЗ): «Со всеми покупателями нефтепродуктов были прямые договоры. “Киришинефтехимэкспорт” занимался оформлением бумаг за комиссию в размере десятой или даже сотой процента от сделки».
Самостоятельно экспортировать нефтепродукты у «Кинэкса» в тот момент никак не получалось. «Самое главное препятствие — отсутствие статуса спецэкспортера нефтепродуктов. Второе -высокая конкуренция [главные конкуренты -»Роснефтеимпекс«(«Нафта-Москва») и «Альфа-эко»]. Третье -чиновники и криминал, — рассказывает Скарга. — Налоговый полицейский шутил в адрес нашего директора, что наручники по спецзаказу будут делать: запястья широкие, стандартные наручники не защелкнутся». Статус спецэкспортера «Кинэкс» получил осенью 1992 г. Скарга, работавший в то время в «Кинэксе», вспоминает, что именно он ездил из Петербурга в Москву, чтобы забрать долгожданную выписку из протокола коллегии Министерства внешних экономических связей (МВЭС): «Этому, конечно, предшествовала большая работа».
По его словам, гендиректору «Кинэкса» Адольфу Смирнову пришлось подключить свои связи в Минтопэнерго и Министерстве нефтяной промышленности; Малов привлекал своих знакомых по линии Минвнешторга и Академии внешней торговли; помогали и партнеры-разведчики из СП «Юралс» (его совладельцем стал «Кинэкс»), которых также привел Малов (см. врез «Тимченко и КГБ»).
И все же уровня знакомств руководителей «Кинэкса» было недостаточно для получения статуса спецэкспортера, считает источник «Ведомостей», сотрудничавший в то время с «Кинэксом». «Иду я как-то в министерство, а там рядом есть такие мраморные лавочки. Смотрю, на них сидят мерзнут Смирнов и Малов. Их ведь даже в министерство не пускали», — вспоминает собеседник «Ведомостей». По его словам, получить разрешение МВЭС им помог нынешний предправления Газпромбанка Андрей Акимов, который ходил к Сергею Глазьеву (в то время замминистра, а потом министр внешних экономических связей) и ручался, что с «Кинэксом» можно работать. Акимов к тому моменту уже много лет проработал в системе Внешторгбанка, возглавлял его подразделения за рубежом. А с «Кинэксом» познакомился вскоре после того, как возглавляемая им финансовая компания IMAG стала консультантом питерской мэрии, вспоминает один из его знакомых.
Получив статус спецэкспортера, «Кинэкс» начал продавать киришские нефтепродукты через подразделения СП «Юралс», а затем стал и совладельцем этого СП.
В то время пока Смирнов, Малов и Катков занимались развитием бизнеса в России, Тимченко с 1991 г. работал в Финляндии. Он перешел на работу в Urals Finland, которую возглавлял Дмитрий Тарасов, -финское подразделение СП «Юралс», которое курировали выходцы из спецслужб. Как вспоминает знакомый Тарасова, Тимченко очень дотошно интересовался всеми нюансами и постоянно задавал вопросы по поводу действий Тарасова «зачем это нужно», «а почему это сделали именно так». По мнению знакомого Тарасова, Тимченко направили в Urals Finland «контролировать процесс».
Первую попытку обрести самостоятельность от партнеров из спецслужб «Кинэкс» предпринял в декабре 1993 г. Переговоры с президентом «Юралса» Андреем Панниковым об этом вел Малов в Стокгольме на одной из вечеринок. Обсуждали всю ночь, но так и не договорились, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса».
В 1994 г. «Кинэкс» был приватизирован (экспортное подразделение Киришского НПЗ не вошло вместе с заводом в состав «Сургутнефтегаза» в 1993 г.), контрольный пакет выкупили структуры, связанные со Смирновым, Катковым, Маловым и Тимченко, оставшиеся акции были распределены между трудовым коллективом «Кинэкса». Годом позже «Кинэкс» был обанкрочен, и на его месте появилась структура с таким же названием, только ее владельцами были уже единолично Смирнов, Катков, Малов и Тимченко. Затем «Кинэкс» выкупил у Панникова Urals Finland, которую возглавил Тимченко. Впоследствии Urals Finland переименовали в International Petroleum Project, и эта компания долгое время была основой зарубежного бизнеса по торговле нефтепродуктами партнеров по «Кинэксу».
Находясь за границей, Тимченко не просто «контролировал процесс». Он искал покупателей на нефтепродукты, удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. «Это [прямые соглашения с Exxon и BP], надо признать, был серьезный прорыв, чтобы выйти из-под опеки «Юралса», -считает бывший сотрудник «Кинэкса».
Бывший сотрудник «Юралса» вспоминает, что в ходе «информационно-экономического мониторинга» разведчики «обращали внимание также на невыгодные пути транзита через соседние страны, на которые государство тратило миллионы долларов, на эти средства можно было развивать собственную инфраструктуру». Так в 1992 г. у «Кинэкса» родился проект по строительству собственного нефтепродуктового терминала в Финском заливе -в бухте Батарейная в Ленинградской области. Компания IMAG, занимавшаяся привлечением иностранных инвестиций в российскую промышленность, взялась за финансирование этого проекта.
Для проектирования терминала наняли шотландский инжиниринговый холдинг. Двумя годами позже «Кинэкс» оформила землеотвод и заключила договор на строительство. Проект так и не был реализован, а на основе ТЭО терминала в бухте Батарейная Игорь Сечин позже напишет диссертацию. Но пока шла работа над собственным терминалом, нефтепродукты возили сперва через Петербургский нефтяной терминал, терминалы прибалтийских портов Клайпеда и Вентспилс. Позже выяснилось, что выгодное и перспективное направление в Таллине -Пактерминал в порту Мууга, за счет короткого плеча от Киришей до терминала. «Пактерминал отличался абсолютно новым дизайном, перспективой развития причального фронта, емкостного парка и маневровой железнодорожной станцией, -вспоминает Скарга. — Соответственно, чтобы начинать какую-то инвестпрограмму по развитию, акционерам терминала нужен был гарантированный грузопоток».
Но развитию сотрудничества мешали проблемы с железными дорогами, вспоминает собеседник: постоянные пробки из-за несогласованности отгрузок различными адресатами приводили к неритмичной работе портов и, как следствие, простою судов (в ожидании груза) и цистерн (в ожидании выгрузки). В свою очередь, неритмичность и несинхронность отгрузок приводили к сокращению оборачиваемости емкостей и причалов, следовательно, тарифы на перевалку становились дороже и накладные расходы на транспортировку нефтепродуктов росли. Длительные сроки доставки приводили к тому, что нефтепродукты застывали и в порту их нужно было разогревать -опять дополнительные расходы.
Смирнов и Малов пошли договариваться об этом с министром путей сообщения Николаем Аксененко. На первом этапе, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса», удалось договориться о создании некого грузового расписания движения составов на манер пассажирских — с поминутным хронометражем движения в груженом и порожнем состоянии. Под это расписание за «Кинэксом» закрепили несколько железнодорожных составов, что также упрощало работу торговцам нефтепродуктами: теперь не нужно было под каждую отправку груза искать цистерны по всей сети железных дорог. Таким образом, удалось сократить сроки поставки нефтепродуктов из Киришей в Муугу. «Кинэкс» показался Пактерминалу перспективным клиентом, вспоминает бывший сотрудник. Владелец терминала Ааду Луукас стал партнером «Кинэкса».
«Железнодорожная схема работала, но сбои были, так как цистерны парка МПС постоянно ломались, — говорит Скарга. -Возникла идея о собственных вагонах. Из-за скидки с тарифа и высокого оборота цистерн проект становился инвестиционно привлекательным. Создали собственного железнодорожного оператора. Естественно, это все преодолевалось через косность железной дороги, невзирая на то что нашим партнером был сын [министра путей сообщения Рустам] Аксененко».
Это было в 1997 г., компания называлась «Линк ойл», где «Кинэксу» принадлежало 60% (доли были распределены между Смирновым, Маловым, Катковым и Тимченко), а еще 40% -структурам, связанным с Mercury Financial Ltd. Рустам Аксененко сейчас возглавляет «дочку» «Стройтрансгаза» — «СТГ-энерго». Через представителя он передал «Ведомостям», что действительно входил в совет директоров «Линк ойла», но вопрос о своей доле оставил без комментариев. По его словам, именно он позвал Владимира Прокофьева на должность гендиректора компании.
Одновременно с созданием компании приобрели цистерны и начали формировать собственные составы, рассказывает бывший сотрудник «Кинэкса». Далее, как следует со слов Рустама Аксененко, «Линк ойл» вложил средства в переоборудование технически неисправных цистерн, которые не использовались МПС, и взял парк в аренду: «Это были правила, по которым работали все частные компании, которые должны были либо инвестировать в приобретение нового парка, либо за свой счет отремонтировать старый, принадлежавший МПС, но уже не использовавшийся».
Прокофьев, по словам Рустама Аксененко, занимался решением всех вопросов, связанных с согласованием, заключением договоров, использованием цистерн, локомотивов. «Прокофьев был знаком с Николаем Аксененко со времен Воронежа -они вместе работали в местном отделении Юго-Восточной железной дороги. Если люди работают на одной железной дороге, то они просто не могут не знать друг друга. Но Прокофьев никогда не представлял интересы Николая Аксененко», -передал «Ведомостям» Рустам Аксененко. Прокофьеву также удалось добиться, чтобы локомотивы, находившиеся в собственности МПС, были закреплены за составами «Линк ойла» и могли передвигаться на всей протяженности пути из Киришей в Муугу (до этого локомотив курсировал только в пределах одной железной дороги). По словам Аксененко, диспетчерскому управлению «Линк ойла» удалось сократить сроки [доставки нефтепродуктов]. «Линк ойл» был одним из первых операторов по перевозке грузов, говорит Аксененко, но далеко не крупнейшим. Первый состав «Линк ойла» по новой схеме ушел из Киришей в Муугу в декабре 1997 г. и добрался в пункт назначения за 20 часов вместо трех суток, как раньше.
Благодаря работе «Кинэкса» в Мууге Тимченко познакомился с Торбьорном Торнквистом, который в дальнейшем стал его партнером по Gunvor. Тот тоже торговал там.
Комментарии
