— В этом году мы столкнулись с двумя топливными кризисами подряд: зимой, когда на рынке образовался дефицит дизельного топлива и авиакеросина, и весной, когда на заправках стало не хватать бензина. Что, на ваш взгляд, послужило причиной?
— Прежде всего я не соглашусь с тем, что зимой был кризис. С кризисной ситуацией страна столкнулась только весной. Но у нас действительно произошло несколько одновременных событий, которые повлияли на сегодняшнюю ситуацию. Во-первых, с 1 января стали действовать новые требования технического регламента, в соответствии с которыми в обороте может быть топливо не ниже третьего класса. Однако не все нефтяные компании смогли подготовить к этому свои заводы. Некоторые реально готовились, а некоторые, видимо, посчитали, что могучие силы, которые за ними стоят, разрешат им продлить срок введения этой нормы. Но не разрешили.
Во-вторых, огромное влияние на цены оказало увеличение налогов с начала года: рост акцизов (примерно на рубль за литр) и введение НДС на этот акциз. Это привело к увеличению налоговой нагрузки на 2 тыс. руб. за тонну. Повышение отчислений с фонда оплаты труда также сыграло свою роль. Я не говорю уже об обычных инфляционных моментах. Ведь с 1 января выросло все: тарифы на ЖКХ, арендная плата за землю, стоимость логистики, материалов и многие другие эксплуатационные расходы.
Это привело к значительному росту цен на топливо в зимний период, хотя традиционно зимой цены падают. Понимая, что с 1 января увеличивается налоговая нагрузка, но одномоментно резко повысить цены нельзя, нефтяники стали готовиться к этому заранее и повышать цены. И это несмотря на грозные окрики ФАС. Кроме того, многие трейдеры стали делать дополнительные запасы.
— Запасали бензин по старым акцизам, а продавали по новым?
— Раньше это называли спекуляцией, теперь это называется бизнесом. Плюс ко всему сыграли свою роль ранние холода, что привело к увеличению продаж зимнего «дизеля». Это обернулось тем, что цены на зимний «дизель», я подчеркиваю, именно на зимнее дизельное топливо, стали существенно выше экспортного паритета (выше, чем на внешнем рынке. — «МН»). Это стало причиной пристального внимания регуляторов, нефтяные компании получили предупреждение ФАС о недопустимости необоснованного повышения цен на зимнее дизельное топливо. Однако административных дел не заводилось до встречи у председателя правительства в начале февраля.
— Владимир Путин сделал замечание нефтяникам.
— И это странно. Ведь нельзя не понимать, что когда увеличиваются налоги, их надо как-то компенсировать. Вряд ли правительство полагало, что нефтяные компании возьмут на себя компенсацию роста налогов и не увеличат конечную цену топлива. Поэтому действия правительства выглядят крайне непоследовательно: с одной стороны, повышение налогов, с другой — требование снижения цен. В тот момент, по моему мнению, глава кабинета министров мог потребовать снижения цен только на зимнее дизельное топливо и авиационный керосин, рост стоимости которых и вызывал особую тревогу. Но прозвучало требование снизить цены на все, в том числе и на бензин. Возражать никто не посмел. А дальше начался кризис, который мы и наблюдаем до сих пор. Ничего удивительного в этом нет: требование снизить цены прозвучало в условиях снижения поставок на внутренний рынок из-за отсутствия достаточного объема топлива третьего класса.
— Насколько серьезно на внутренние цены повлияло увеличение экспортных поставок?
— Дело в том, что в это же время из-за событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке на мировом рынке резко выросли цены на нефть и нефтепродукты. Прибыльность экспорта, особенно в условиях замораживания внутренних цен, чрезвычайно повысилась. Товарные потоки были перераспределены в пользу экспорта, что вкупе с сокращением объема топлива третьего класса привело, по данным Минэнерго, к уменьшению поставок на внутренний рынок примерно на 10%.
Волна пошла по всей стране. Нефтяники очень сильно снизили цены в своих сбытовых розничных сетях, прежде всего это сделали государственные компании. Розничный рынок конкурентен, поэтому следом вынуждены были пойти на снижение цен все остальные. Потом на рынке перестало хватать топлива, в первую очередь независимым компаниям. Но затем топлива для поставок своим розничным сетям не стало хватать и вертикально интегрированным нефтяным компаниям. Но об этом все молчали — ни Минэнерго, ни правительство в целом не понимали, что происходит.
Тогда Российский топливный союз организовал встречу с главой Федеральной антимонопольной службы. Приехали независимые трейдеры из регионов с документами, где говорилось о сильном расслоении в розничных ценах у независимых игроков и на АЗС, принадлежащим нефтяным компаниям. О том, что практически отсутствуют оптовые поставки топлива, а если они и есть, то по очень высоким ценам. Информация дошла до Минэнерго, и в конце апреля там прошло совещание, где наконец были названы причины происходящего. О том, кто виноват, не говорили, но отметили, что на ситуацию повлияло сокращение объемов выпуска топлива третьего класса, увеличение экспорта, сокращение поставок на внутренний рынок. В общем, все, о чем я уже говорил. Ну а дальше попытались все это решить экономическими методами.
— Увеличением экспортных пошлин?
— Да, но кроме этого, правительство договорилось, что называется, «по понятиям» с нефтяниками о том, что они сократят экспорт.
— И что, нашли общий язык?
— Пока непонятно. Ведь конкретные данные выйдут только через десять дней после завершения календарного периода, то есть к 10 июня. По информации, поступающей из разных источников, где-то этот вопрос был решен. Но на некоторых заводах был сокращен выпуск продукта, которого коснулось повышение экспортных пошлин. И одновременно был увеличен выпуск прямогонного бензина («прямогонка» — продукт переработки нефти с октановым числом не выше 60, товарный бензин — бензин с высоким октановым числом, разрешенный к продаже. — «МН»).
— Это действительно так?
— Безусловно. Именно поэтому в Минэнерго стали говорить, что надо бы повысить экспортные пошлины и на прямогонный бензин. Но это решение сыграет против ситуации. Ведь если сократить экспорт «прямогонки», ее некуда будет девать, у нас не хватает мощностей для риформинга «прямогонки» в товарный бензин (риформинг — переработка бензиновых фракций нефти для производства высокооктановых бензинов. — «МН»). Поэтому половина прямогонного бензина идет на экспорт, это неизбежное следствие наших технологических процессов — недостаточной глубины переработки.
— А зачем прямогонный бензин нужен за границей?
— Для нефтехимических производств и дальнейшей переработки, там из него делают нормальный бензин, у нас же НПЗ отсталые.
— Какова сейчас ситуация на топливном рынке?
— Сейчас топлива стало больше, но ажиотажный спрос остается. Существует два рынка — крупнооптовый и мелкооптовый. Первый — это рынок поставок крупными нефтяными компаниями своим сбытовым сетям или родственным компаниям. К примеру, та же самая «Роснефть» достаточно большие объемы сейчас покупает у других нефтяников для своих сбытовых сетей, потому что ее собственные мощности до сих пор не могут в полном объеме выпускать топливо нужного класса. На крупнооптовом рынке сделки проходят по достаточно низким ценам. Топливо в свободную продажу не поступает, а если и поступает, то по цене выше на 3–4 тыс. руб. за тонну. Все это приводит к нездоровой конкуренции. Независимые АЗС в условиях сдерживания розничных цен и невозможности влиять на оптовые цены работать практически не могут. При этом требование держать низкие розничные цены остается в силе — впереди выборы.
— Могут независимые АЗС вообще уйти с рынка?
— Процесс уже пошел: монополизм оптового рынка у нас уже есть, будет еще и монополизм розничного. А отсутствие конкуренции — это стагнация рынка.
— Что же делать?
— Есть несколько решений, которые обсуждаются в профильных министерствах. Первое — временно вернуть на рынок второй класс топлива (выпуск бензина второго класса запрещен, мощности для его производства есть. — «МН»). Может, это сейчас и было бы правильным, но, на мой взгляд, это несправедливо. Требования были озвучены давно — три года назад (принятый в январе 2009 года техрегламент разрешает выпуск в оборот на внутренний рынок автобензина класса 2 до конца 2010 года, класса 3 — до конца 2011 года, класса 4 — до конца 2014 года, по классу 5 срок не ограничен. — «МН»). И многие компании действительно вложили огромные средства в реконструкцию заводов, выпускают топливо уже 4–5 классов. А некоторые ничего не делали. И возвращать им возможность работать несправедливо.
— Много таких компаний?
— Достаточно много. Если и принимать такое решение, то оно должно сопровождаться дальнейшей дифференциацией акцизов, как это делается сейчас: на топливо второго класса акциз выше, чем на бензин третьего, и т.д. Но разница между акцизами на топливо второго и третьего класса, которая сейчас составляет 400 руб. с тонны, должна быть увеличена.
— Как вы оцениваете инициативу ФАС, которая предлагает не повышать акцизы на бензин со следующего года и ввести в ближайшее время понижающую шкалу для них при росте мировых цен на нефть?
— Это предложение абсолютно правильное. Любые предложения, направленные на снижение акцизов, должны вызывать, с моей точки зрения, одобрение. Проблемы, с которыми мы столкнулись в этом году, повторятся и в 2012, и 2013 годах, если не отменить увеличение акциза. И мы опять будем задаваться вопросом, почему в нашей добывающей нефть стране растут цены на топливо.
— Как вы думаете, Минфин примет инициативы ФАС?
— В том-то и дело, что министерства борются между собой. У Минфина свои задачи, у Минэнерго и нефтяников — свои. А у нас, потребителей, куда не кинь, везде клин. Нам приходится своим кошельком за все расплачиваться. Минфин, конечно же, против. Шаталов (Сергей, замминистра финансов. — «МН») уже сказал, что все останется по-старому. Но решение будет принимать не Минфин и не ФАС. У нас есть один человек, который принимает такого рода решения. Вот как он скажет, так и будет. И хочу отметить, что премьер-министр давал поручение проработать механизмы снижения налоговой нагрузки.
— Какие еще сюрпризы, связанные с ценами на топливо, могут ждать автовладельцев в этом году?
— В данный момент мы наблюдаем некоторую стабилизацию ситуации. Но замечу, что как только мы услышим об очередном моратории на повышение цен, в стране опять наступит дефицит топлива. Необходимо понимать, что любое административное регулирование в условиях рыночных отношений — прямой путь к дефициту и развитию кризисных явлений. Даже в условиях предстоящих выборов.
