Для решения проблем «верхних этажей» российского ТЭКа необходимо проведение антимонопольной политики в отношении госкомпаний. Чиновники делают все, чтобы избежать этого, но иных рыночных способов оздоровления нефтегазохимии уже, похоже, не остается. Озабоченность государства состоянием дел в переработке углеводородного сырья и повышением добавленной стоимости российского экспорта наконец-то начала воплощаться в конкретные меры. От государства этого ждали давно — разговоры о проблемах нефте-, газопереработки и химпрома ведутся уже лет десять. Однако если раньше все списывали на неустойчивость экономики и отсутствие стратегических собственников, то с недавних пор роль главного тормоза развития «верхних этажей» российского нефтегазохимического комплекса достается чиновникам и менеджерам госкорпораций.
За последние полтора года государство, кажется, решило исправить все упущения предшествующих лет, плотно взявшись и за нефтепереработку, и за химический комплекс, и даже за такую проблемную тему, как утилизация попутного газа. И тем не менее промышленная политика в нефтегазохимии если и появилась, то пока она больше напоминает не решение проблем, а их декорирование. К поиску гибких и эффективных механизмов стимулирования развития тех или иных отраслей государство пока не готово.
Первой отраслью, в которой было решено «навести порядок», стала нефтепереработка. За нее государство взялось еще два года назад, когда руководителей нефтяных компаний настоятельно попросили не повышать цены на бензин. С тех пор ничего принципиально нового для улучшения положения дел в отрасли чиновники не придумали. Эффект «заморозки» на российских АЗС держится до сих пор, но, судя по росту внутренних цен на нефть и оптовых цен на бензин, его действие вот-вот закончится .
Остальные методы воздействия государства на нефтепереработчиков не меняются уже давно. В прошлом году рекордных величин достигли экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты, которые, по идее, должны вынуждать российские нефтяные компании увеличивать поставки нефти на отечественные НПЗ, а полученных из нее нефтепродуктов — на внутренний рынок. Однако и то и другое с каждым годом удается все хуже, хотя объемы нефтепереработки пусть и медленно, но растут. В прошлом году на российских НПЗ впервые за последние пять лет снизился выход светлых нефтепродуктов, то есть полноценно переработать дополнительные объемы нефти наши заводы уже не в состоянии. Произошло то, о чем давно предупреждали специалисты: возникла технологическая нехватка мощностей по выпуску моторных топлив. Все эти годы нефтяные компании не расширяли их, а, делая под козырек чиновникам, дружно переходили на «Евро-3» (официально стандарт начал действовать 1 января этого года) и рапортовали об увеличении выпуска высокооктанового бензина.
Однако технологическая убогость российских НПЗ, которую их хозяева пытаются заретушировать точечными инвестициями, есть следствие убогости российского внутреннего рынка. В конечном счете главной причиной этого является существование региональных топливных монополий, из-за которых любые стимулирующие меры вызывают прямо противоположный эффект.
Нельзя сказать, что чиновники этого не замечают. Например, в мае прошлого года ФАС возбудила дело о ценовом сговоре на рынке нефтепродуктов Ставропольского края, причем под подозрение попало и сбытовое подразделение «Роснефти». Однако на то, что в подавляющем большинстве регионов существует только один доминирующий поставщик бензина и ДТ, которому не нужно вступать с кем-либо в сговор, чтобы диктовать цены, ФАС если и обращает внимание, то никак не реагирует. Нефтяные компании тоже можно понять — по закону сообщающихся сосудов, чем сильнее государство давит на рычаги пошлин, тем больше растут цены на внутреннем рынке, который далеко не всегда сдерживается «договоренностями» с правительством.
Между тем позиции госкомпаний в нефтяной отрасли только укрепляются — в 2007 году «Роснефть» на аукционах приобрела пять НПЗ ЮКОСа, «Газпром» окончательно прибрал к рукам «Салаватнефтеоргсинтез», а акции предприятий Уфы были возвращены в госсобственность по решению суда. Таким образом, под контролем частного бизнеса (в массе своей также дружественного чиновникам) осталась только половина российской нефтепереработки. Теперь чиновники оказались в совсем сложном положении: не признавать проблем российской нефтепереработки уже просто невозможно, а применять репрессивные меры к «своим» себе дороже.
Комментарии
