Мораторий цен на бензин. Причины подорожания топлива.
Действительно, мораторий был объявлен, он соблюдается, более того, если взять ноябрь и начало декабря, то цены даже несколько снизились по сравнению с тем, что было в сентябре, на момент объявления моратория. Здесь, конечно, играет роль еще и сезонность, она всегда присутствует. Но тем не менее, если бы не было объявлено моратория, то цены, естественно, ползли бы вверх. Почему ползут цены вверх, об этом уже неоднократно говорилось, тут целый клубок проблем, и проблемы касаются не только цен на нефтепродукты как таковых, на самом деле это область проблем нефтедобывающей промышленности в целом.
Наши цены на бензин связаны с ростом цены на нефть на мировых рынках, но прежде всего это касается в целом проблем отрасли. Что наблюдается в последний год? Объемы добычи нефти начали несколько сокращаться, и темпы производства нефти сбавились по сравнению с тем, что было в предыдущие годы. Здесь все связано с тем, что нет достаточных инвестиций для того, чтобы можно было запускать новые месторождения. А из чего складываются инвестиции? Из той прибыли, которую получают нефтяные компании.
Инвестиции в нефтепереработку.
Мы сегодня говорим о том, что надо выходить на новые месторождения, где требуются уже не миллионы или даже десятки миллионов долларов, а требуются уже миллиарды долларов. И компаниям абсолютно все равно, где генерировать эту прибыль: через добычу нефти, через переработку или как конечный продукт реализации в самих нефтепродуктах. Сегодня, к сожалению, налоговая система такова и налоговая нагрузка на нефтяные компании такова, что им нет возможности инвестировать вот эти крупные проекты, как Восточная Сибирь, как шельфовые проекты, где требуются десятки миллиардов долларов.
Если в целом взять от добычи до продажи нефтепродукта, то есть с учетом переработки, то получается, что если цена на нефть на мировом рынке в пределах 25 долларов за баррель, то здесь где-то порядка 50 процентов идет государству. Как только цены идут выше 25 долларов за баррель, то распределение уже идет так: 90 процентов государству, где-то порядка 10 процентов остается у нефтяных компаний. Поэтому когда мы говорим о том, что большие цены на нефтепродукты только обеспечивают хорошую жизнь нефтяным компаниям, то это не так. В большей степени это, конечно же, наполнение бюджета из того же самого Стабилизационного фонда. И когда мы говорим о том, что есть необходимость, чтобы были некие встречные шаги правительства, для того чтобы не допустить большого роста цен, то мы имеем в виду, что на себя должно взять и государство решение этих проблем, стимулируя компании получать прибыли и направлять инвестиции в увеличение добычи нефти. С другой стороны, конечно же, государство должно несколько отказаться от своей доли пирога.
Сегодня имеется такое хорошее понятие, как государственно-частное партнерство, и если мы говорим о том, что необходимо создавать инфраструктурные проекты - это строительство нефтепроводов, строительство железных дорог для того, чтобы перевозить нефть, линий электропередачи, электростанций и так далее, - то такие крупные инфраструктурные проекты, конечно, государство может на себя взять, через государственные монополии делать такие инвестиции. Но в основном, конечно, будет нагрузка на компании, которые будут инвестировать эти крупные проекты.
Сегодня все компании довольно взвешенно подходят к ситуации, понимают, что необходимо добычу наращивать. И они в любом случае будут вынуждены выходить на эти новые проекты, на новые месторождения. Но для того, чтобы темпы были хорошие, нормальные темпы, для этого нужно все-таки побольше инвестиций. Я думаю, что эти нефтяные компании, они, естественно, не заинтересованы в сворачивании производства, столь выгодного для компаний, для государства в целом, и будут направлять туда, куда нужно, эти инвестиции.
Сегодня плоская шкала налога на добычу полезных ископаемых, она не стимулирует компании направлять инвестиции в новые проекты. Вот что мы предлагаем, и это нашло понимание в Министерстве экономического развития, мы недавно получили от них предложение в части законодательства налогового. Имеется в виду, что как раз вот те новые проекты, новые месторождения, которые намерены компании обустраивать, по ним будут объявлены налоговые каникулы, и естественно, зная это время, которое будет отпущено нефтяным компаниям, а оно строго лимитировано, компании будут вынуждены, имея такую льготу, финансировать новые проекты.
Второе направление - это дифференциация в части месторождений, у которых поздняя стадия разработки, то есть более 80 процентов выработанности. Сегодня многие месторождения стоят. Объявление налогов и льгот и по этим месторождениям позволяет вовлечь в разработку старые месторождения, которые сегодня простаивают. И третье направление - это как раз направление по инвестированию объектов нефтепереработки, заводов. Там тоже предлагается иметь некие налоговые каникулы для того, чтобы можно было деньги направлять на создание новых мощностей, а самое главное, на создание перерабатывающих комплексов, которые учитывают более высокую глубину переработки - 80, 90 процентов, чего сегодня у нас нет.
Сегодня есть компании, которые, невзирая ни на что, все-таки инвестируют нефтепереработку. Имея в виду, что если мы говорим о процессах неглубоких, то это десятки миллионов долларов, если мы говорим о глубокой переработке, это совершенно иные процессы, которые стоят уже миллиарды долларов, естественно, те компании, которые идут на такие затраты, они заинтересованы, чтобы работали законы, которые бы поощряли такие действия, это первое. Второе, чтобы такие нефтепродукты никак бы не смешивались с теми нефтепродуктами, которые имеют низкое качество. И, естественно, введение новых нормативов "евро-3", "евро-4", над которыми сейчас работаем, будет это решение принято, и мы должны будем переходить на это топливо, оно все-таки позволит все нефтяные компании подтягивать до тех компаний, которые сегодня продекларировали это, и не просто продекларировали, а даже и занимаются такими объектами.
Сговор нефтяных компаний и штрафы ФАС
Относительно причина введения моратория, который действовал всю осень. Федеральная антимонопольная служба говорила, что есть места, где имеет быть сговор нефтяных компаний. Но надо смотреть более широко на эту проблему. Нефтяные компании еще в мае месяце поставили ряд вопросов, о которых мы говорили выше, чтобы были некие действия со стороны правительства, которые бы позволили нефтяным компаниям не отбивать прибыль на нефтепродуктах. Тогда было сказано, что да, государство готово рассмотреть вопрос. А потом, когда к сентябрю подошли, этого не было ничего сделано. И поэтому, когда в сентябре мы очередной раз собрались, нефтяные компании, это не называется сговором, просто сказали: давайте хоть какие-то действия чтобы мы увидели. Сегодня есть определенные шаги, еще раз повторяю, от Министерства экономического развития уже пошли документы, которые говорят о том, что есть уже некие пути, которые приведут к тому, что компании будут услышаны, то есть вот эти законодательные вещи, которые сегодня вносятся.
Второе. Если такие действия последуют и не остановятся, то, конечно, нефтяные компании понимают, что есть встречные шаги, они, конечно же, не будут увеличивать цену, по крайней мере будут сдерживать. Это не ультиматум, но если этого не будет, то есть высокий риск того, что цены будут расти.
Я отношусь положительно к тому, о чем говорит Федеральная антимонопольная служба, что надо пересмотреть систему штрафов, не в МРОТах измерять штрафы нефтяным компаниям, а в процентах от прибыли. Но прежде чем вводить эти нормы, необходимо, конечно же, доказать, что сговор имел место. В наших условиях это довольно сложно сделать. Цены несколько отличаются, и рынок сегодня диктует. Поэтому если где-то доказано, что был некий сговор, то это не такие колоссальные объемы по нефтепродуктам, это действительно мизерные объемы, и штрафы надо увеличивать. Я за то, чтобы антимонопольные законы работали. С другой стороны, есть другие вопросы, которые сегодня решает антимонопольное ведомство, это, соответственно, не допускать, чтобы в регионе были одни крупные поставщики нефти. Этого не должно быть, потому что это приводит к тому, что нет нормальной конкуренции.
Есть еще одна проблема, над которой сегодня работают, это допуск к нефтеперерабатывающим мощностям тех малых компаний, которые не имеют возможности перерабатывать. То есть они находятся не в равном положении. При этом надо сказать, что сегодня мощности используются всеми компаниями где-то на 75 %, то есть 25 % перерабатывающих мощностей не загружено. И здесь, соответственно, тоже нужны определенные антимонопольные законы, которые бы недискриминационно позволяли нефтяным компаниям малым, которые не имеют своих заводов, приходить на заводы и иметь свои нефтепродукты. И вот комплекс этих мер, конечно, позволит тоже эту проблему каким-то образом решить.
Государственное участие в нефтяном секторе
Государственное участие в нефтяном секторе должно быть немаленькое. То, что было еще год тому назад, до покупки "Роснефтью" "Юганскнефтегаза", когда государство контролировало всего 5 % добычи нефти всего государства, это неправильно. Или вообще тогда не надо ничего контролировать, либо должен быть нормальный процесс. Сегодня мы приблизились только к 25 %, все остальное, что касается нефти, находится в руках у частных компаний. Это вполне нормально, чтобы показать, что есть конкуренция даже между государственными компаниями и частными.
Сейчас надо сказать, что частные компании, в принципе, стараются быть нормальными и добросовестными плательщиками. Но было гораздо хуже. И поэтому для государства ориентиры такие должны быть. Более того, мы говорим о том, что в обозримом будущем, когда будет даже иметь 25 % государство, оно все-таки может иметь некий резерв для того, чтобы можно было в каких-то экстремальных случаях решать проблему по поставкам нефти, нефтепродуктов через государственные компании. То есть там несколько другое влияние, потому что это все-таки государственные компании. Но я еще раз повторяю, что живая конкуренция должна быть и между маленькими компаниями, и большими компаниями, и сегодня, собственно говоря, она существует, и наша позиция федерального агентства, министерства такова, что нельзя допустить, чтобы было сворачивание малых компаний и, напротив, чтобы развитие шло только государственных или крупных каких-то компаний.
Государственные резервы нефтепродуктов
Также мы говорим о том, что необходимо иметь серьезные государственные резервы нефтепродуктов, то есть мы считаем возможным в госрезерве иметь такие объемы, которые бы закупались и были бы в резерве. Второе - это через те же компании, через "Транснефтепродукт", которые имеют свои резервуарные партии, которые могут размещать тоже определенные резервные объемы. И мы говорим о том, что должны быть интервенции. То есть если сезонность влияет на цены, то через интервенции можно было бы, естественно, выкидывая топливо, как-то бить по ценам. Хотя у нас это будет довольно сложно, потому что здесь надо решать вопросы с биржами, чего у нас пока нет, это будущее. Это комплекс вопросов. И это будет позволять несколько регулировать цены не через административный ресурс, а через ресурс рыночный, как это делается в Соединенных Штатах.
Что касается Федерального агентства по энергетике, то я должен сказать, что то, о чем мы говорили, это дифференциация налога на добычу полезных ископаемых, больше года мы занимались, не просто сидели и писали письма и рассуждали, мы разработали целый комплекс программ и подготовили весь необходимый набор материалов. Там работали все нефтяные компании, там работали институты. То есть мы создали оболочку, которая дальше уже должна быть рассмотрена в Министерстве экономического развития и торговли, она там была рассмотрена, были представители в нашей группе и от Минфина, и от Минэкономразвития. Это все привело к тому, что, наконец, там были рассмотрены уже не просто идеи, а конкретные расчеты, конкретные предложения с конкретными проектами, постановления с проектами законодательства. Все это мы отдали. И сейчас уже пошло назад. Естественно, все в чистом виде никогда не принимается, у каждого министерства есть свои замечания и предложения. Сейчас пошли на рассмотрение эти замечания и предложения. Поэтому, когда я говорю "надо делать", я ни в коем случае от себя не отстраняю это, это и наши вопросы, безусловно. И этим и занимаемся.