Выездное заседание 14 марта 2003 года. Санкт-Петербург.
ВЕДУЩИЕ КРУГЛОГО СТОЛА: КОРЗУН Елена Валентиновна - генеральный директор Ассоциации малых и средних нефтедобывающих компаний;
АШИХМИН Олег Борисович - первый вице-президент Российского топливного союза, президент Нефтяного клуба "Санкт-Петербург".
КОРЗУН Е.В.
Доброе утро, уважаемые дамы и господа!
Разрешите начать работу нашего круглого слова и предоставить слово для приветствия ректору Санкт-Петербургского горного института Владимиру Стефановичу Литвиненко.
ЛИТВИНЕНКО В.С.
Уважаемые коллеги!
Уважаемые друзья!
Я всех вас приветствую в стенах нашего института. Хочу обратить ваше внимание на то, что институт не является организатором; а институт - это та площадка, на которой проводится сегодняшнее мероприятие. Поэтому я признателен организаторам, которые выбрали наш институт для проведения такого важного мероприятия, которое будет проходить сегодня. Уверен, что сегодня пройдет плодотворная дискуссия для того, чтобы решить те актуальные проблемы, которые у вас существуют.
Я, как хозяин, как ректор института, принимаю на себя все замечания, все претензии, которые могут быть высказаны вами и связанные с возможными неудобствами, с которыми вы можете столкнуться, работая на этом круглом столе. Институт живет своей жизнью - идет ремонт, идет учебный процесс, идет текущая работа, поэтому у нас, как в живом организме все есть - и больные места, и здоровая тенденция, то есть, все есть. Поэтому я надеюсь, что сегодня те, кто не был в институте, познакомитесь с тем, чем живет сегодня Первое высшее техническое учебное заведение, чем мы занимаемся, чем мы располагаем, чтобы иметь общее представление, видение перспективы развития не только минерально-сырьевой базы нашего института, но и в целом развития экономики страны.
У нас существуют определенные традиции. По традиции все мероприятия, которые проводятся в нашем институте, мы начинаем в торжественной обстановке.
Разрешите считать наше сегодняшнее мероприятие открытым.
(Звучит гимн Горного института. Вносят знамена. Все встают).
АШИХМИН О.Б.
Добрый день, уважаемые коллеги, гости нашего города!
Я хочу представить вам ведущих сегодняшнего нашего круглого стола - генерального директора Ассоциации малых и средних нефтедобывающих компаний Корзун Елену Валентиновну.
КОРЗУН Е.В.
И первого вице-президента Российского топливного союза, президента Нефтяного клуба "Санкт-Петербург" Ашихмина Олега Борисовича.
Мы собрались сегодня на второй круглый стол, чтобы обсудить те проблемы, с которыми каждый из вас сталкивается: горящие, острейшие проблемы развития малого и среднего предпринимательства, как в добывающей отрасли - в нефтедобыче, так и в нефтепродуктообеспечении.
И начать наш разговор, а это действительно должен быть диалог, обсуждение, хотелось бы попросить ректора Санкт-Петербургского горного университета, профессора, председателя рабочей группы по недропользованию Госсовета Владимира Стефановича Литвиненко.
ЛИТВИНЕНКО В.С.
Уважаемые коллеги!
Я, прежде всего, хотел бы обратить внимание на то, что та проблема, о которой мы сегодня, наверное, будем много говорить, безусловно, актуально не для тех, кто работает в этом секторе, но и, прежде всего, надо понимать, что это не корпоративная проблема, не внутрикорпоративная проблема ваша, а является актуальной проблемой для нашего общества.
Прежде чем остановиться на основных проблемах, я хотел бы немножко посмотреть на эту проблему с тех позиций и с тех тенденций, которые сегодня происходят на уровне международной интеграции.
Очевидно для всех нас, что те события, которые сегодня происходят вокруг Ирака, безусловно, напрямую связаны с теми проблемами, которые мы будем обсуждать сегодня. Мы прекрасно понимаем, что сегодня непродуманные действия в этом субъекте и в этом регионе очень существенно сказываются как на соотношении евро к доллару и рубля к этим валютам, так и в целом на перераспределении сфер влияния на международном рынке. Мы понимаем прекрасно, что здесь главная проблема и главная политика направлена на проблемные вопросы - это проблема с доступом к тем несметным кладовым, которыми обладает Ирак. На этом примере мы можем понимать и наблюдать, насколько мы сегодня не изолированы, а находимся в едином международном пространстве, и, стало быть, даже эта проблема напрямую актуальная и для нашей экономики.
Мы должны понимать, что от ситуации, которая будет развиваться в этом регионе, во многом зависит полностью наша экономика, я бы даже сказал, наверное, не преуменьшая, даже выживание нашего общества сегодня, поскольку мы прекрасно понимаем, что весь наш бюджет напрямую связан с нашей сырьевой политикой. И здесь, если цены начнут прыгать и процесс этот окажется неуправляемым, то подобные страны, к которым относится Россия, очень болезненно воспримут изменения, которые, возможно, будут происходить.
Мы понимаем, что после угроз пойдут последовательные действия той же администрации Буша по теневым договоренностям, которые дадут возможность, наверное, свободно войти на этот рынок американским компаниям. Поэтому перераспределение сил, перераспределение сфер влияния - это существенно скажется на формировании рынков, на которых мы какое-то время были основными поставщиками.
Сегодня много ведется дискуссий о вступлении России в ВТО, и здесь я хочу высказать мнение большинства специалистов, которые очень осторожно воспринимают эту проблему. Россия сегодня - это особая страна, я имею в виду с позиции состояния основных фондов, состояния ресурсообеспечения и т.д. Об этом сказал очень коротко, но совершенно правильно в своем выступлении вице-премьер нашей страны Христенко, выступая на открытии, по-моему, Энергетического форума, который недавно проходил в Кремле. Кстати говоря, он должен был не послание писать, а высказать свое видение того, как выходить из этого положения. К сожалению, он оказался на этом заседании, я бы сказал, посторонним слушателем, но не активным координатором этого сектора. Для нас было понятно, что он четко понимает, что основные фонды, наша ресурсная база, наша система государственного управления недрами не дают никаких шансов в перспективу смотреть с оптимизмом, если все эти вопросы рассматривать применительно к состоянию топливно-энергетического комплекса нашей страны.
Стало быть, мы должны четко понимать: чтобы входить в рынок и входить открыто в ВТО с состоянием тех основных фондов, которыми мы обладаем, это самоубийство - это по меньшей мере. Если посмотреть нашу затратную часть, то на единицу добытого сырья (это применительно, начиная от угля и кончая газом) - это та ситуация, которая не дает нам никаких шансов быть конкурентоспособными. В этой связи здесь должна быть последовательная, взвешенная политика и, безусловно, должны предприниматься очень обдуманные действия для того, чтобы мы общество не втянули в очередную какую-то серьезную экономическую проблему.
Далее я хотел бы остановиться вот на чем, это все напрямую связано с вами, это проблема, связанная с подписанием договора хартии. Это тоже не праздный вопрос, об этом сегодня очень мало говорят, но фактически мы должны понимать, что вступление в ВТО - это ни что иное, как решение проблемы установления взаимоотношений стран ЕС России по ценам на первичные энергоносители. И, стало быть, если мы понимаем и разделяем мнение, что нужно подписать, то мы должны не забывать последствия, поскольку мы будем втянуты в эти проблемы и должны четко понимать, как их решать.
Что собой представляет, например, включение страны, если мы подпишем этот договор? Во-первых, надо четко понимать, что газ, уголь, нефть - это взаимосвязанные вещи. И если мы, например, непродуманно будем управлять газом, то ту нишу, которую мы будем терять на внутреннем рынке по спросу на газ, нужно заполнять чем? - Нефтепродуктами, и т.д. То есть, мы можем так перевернуть и так изменить отношение общества к газу, и вообще так можно дореформировать, что в ближайшее время Россия может оказаться с трубами, но без газа.
И в этой связи нужно понимать, что тенденция стран ЕС направлена на одно, чтобы мы сегодня любыми путями подписали этот договор и фактически устранились от управления газовым рынком в Европе. Какие шаги после этого последуют? Во-первых, подписав договор, мы должны понимать, что мы обязаны весь среднеазиатский газ по нашим трубопроводам пропускать по тем ценам, по которым сегодня мы транспортируем газ, добываемый нашими производителями.
Парадоксальная ситуация: мы не можем внутри "Газпрома" и внутри страны разобраться, как же все-таки мы будем определять цену на газ либо тарифы на транспортировку газа внутри страны. А извне нам говорят, что вы сами там разбирайтесь, по каким ценам вы будете допускать тех же независимых производителей газа; а все, что касается нашего рынка - вы должны поставлять по той цене, которую мы определим.
Кроме этого, мы должны знать, что в 2005 году, в соответствии с решением саммита ЕС, мы должны иметь в Европе оконченную систему по либерализации европейского газового рынка; еще раз повторяю, в 2005 году, и уверен, что это будет сделано, для этого есть все симптомы. Есть проблема у нас Кавказа, есть проблемы на Ближнем Востоке, есть проблемы и в Балканском регионе. И мы со своей стороны в Европе все делаем для того, чтобы помочь быстрее к 2005 году странам ЕС перейти на либерализацию европейского рынка.
Что собой это представляет - хорошо или плохо? Для потребителей хорошо, потому что либерализация в международном понятии предполагает существенное снижение цены для потребителей. А все эти вещи буквально в прямом смысле перенесутся на проблемы кого? - Производителей газа. Поэтому подписание хартии преследует собой цель исключить, прежде всего, "Газпром" и других производителей газа с ликвидацией тех договоров, по которым мы сегодня поставляем газ на европейский рынок. То есть, те долгосрочные договоры, по которым "Газпром" имеет сегодня контракты на поставку в Европу газа, фактически будут аннулированы.
Кроме этого, существует реальная проблема выхода свободных объемов газа не европейский рынок. И еще надо не забывать, что если мы думаем, что европейский рынок сегодня на коленях стоит и ждет наш газ либо наши топливно-энергетические ресурсы, то мы очень сильно заблуждаемся. Мы знаем прекрасно, что в Европе сегодня, как никогда, существует реальное превышение спроса над потребностью, то есть, обратная сторона рыночного регулирования. И в этой связи надо четко понимать, что этот тот потенциал, за счет которого Европа хочет либерализовать европейский рынок. Это, прежде всего, довольно-таки существенные свободные объемы среднеазиатского газа; это норвежский газ и, кроме этого, существенные объемы сжиженного природного газа - это и туркменские объемы, и североафриканский регион.
Стало быть, потенциальный объем этих производителей газа к 2005 году может достигнуть размера примерно 200 миллиардов кубов в год. Если мы рассчитываем, что тот планируемый рост потребности в европейском газе и других ресурсах тоже соизмерим с этими цифрами, то я должен сказать, что Россия, в принципе, может быть совершенно вытеснена с этого рынка, и стоять, так сказать, в доступах к этому рынку.
Стало быть, нам всем необходимо понимать, что мы должны действовать очень продумано, взвешенно для того, чтобы те рынки, которыми мы в свое время обладали, сохранить. Пока тенденции такой не существует. Непродуманные действия, которыми сегодня руководствуется "Газпром" и наше Правительство, показывают, что сегодня мы фактически теряем европейский рынок; мы сегодня свободно допускаем украинский газ. А ведь Украина практически не добывает объемов за счет мудрой политики, которая подпирается сегодня объемами газа из той же Средней Азии, а ее мы фактически своими руками выпускаем на европейский рынок и уходим от регулирования этим процессом.
Сегодня мы фактически втаскиваемся, и втягивают нас некоторые руководители в те проекты, которые России просто вредны. Мы сегодня, дай Бог, чуть-чуть приостановили разговоры о потенциале Штокмановского месторождения. Но мы продолжаем говорить серьезно о включении новых объемов газа по Ямалу. Никто не понимает того, что для того, чтобы эти объемы довести до госграницы, затраты при этом будут составлять около 100 долларов за 1000 кубов, и при этом конкурировать с этой себестоимостью газа - это работать в убыток для себя.
Кроме этого, мы недопонимаем, что мы опять втягиваем нашу страну в реализацию каких-то мифических проектов - это Северо-Европейский газовый коридор, который "Газпром" пытается сегодня пролоббировать. Кому сегодня наш газ в Северной Европе требуется-то? Требуется только для одного - для того, чтобы заработать некоторым господам на этом проекте, и не более. Здесь надо четко понимать, что если мы газ подаем в тот же Гамбург либо в северную часть Европы, то существующая сегодня система подачи и обеспечения газом этого региона происходит наоборот - снизу, с юга на север. И повернуть транзитом в обратную сторону - это технологически и во всех остальных направлениях совершенно экономически нецелесообразно и даже, я бы сказал, вредно. Потому что мы будем пересекать те же норвежские газотранспортные магистрали и фактически мы работаем в убыток для себя.
Могу привести здесь очень много примеров непродуманных, я бы сказал, вредно действующих на нашу экономику проектов. Думаю, что вы примерно представляете, что в этом секторе происходит.
В связи с этим хотелось бы остановиться на том, насколько наш ТЭК сегодня реально (а ТЭК - это в том числе те малые и средние нефте- и газодобывающие компании, проблемы которых сегодня мы будем обсуждать) представляет в каких условиях мы работаем, и насколько мы сегодня адекватно нашим интересам действуем - действуем на уровне государства, на уровне управления крупных вертикально интегрированных компаний, и на уровне управления государства. Хочу напомнить, что правовые экономические и организационные отношения в области ТЭК в Российской Федерации определяются законами. А законы - это основа, на базе которой сосуществует государство. Положения этих законов основываются на положениях Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми вопросы, касающиеся федеральных энергетических систем, правовых основ единого рынка, основ ценовой политики, безопасности Российской Федерации относятся к предметам ведения федерального правительства.
Однако, даже на примере выступления Христенко, на примере выступлений других чиновников высшего уровня, видно, что Правительство фактически в этом вопросе не просто бездействует, а я бы сказал, что в отдельных случаях даже действует с позиции общества, наверное, даже преступно, оказывает преступное действие. Поэтому в данном случае Правительство по этому вопросу не просто бездействует, а его бездействие сегодня просто-напросто всех поражает.
Естественно, возникает вопрос: почему и в связи с чем это все происходит? Причина, на мой взгляд, заключается в том, что ведомства и Правительство по-прежнему мыслят и действуют приблизительно в том же стиле, в котором они действовали 10 и 15 лет назад. Любая проблема, которая поднимается, и казалось бы она должна быть воспринята Правительством и по ней должны быть какие-то действия, она фактически просто-напросто забалтывается. И это, кстати говоря, наше Правительство сегодня очень правильно, очень продуманно и очень профессионально исполняет.
В этом смысле ситуацию можно изменить только одним образом - создать функциональные ведомства. Как укрупнение или разукрупнение и т.д.? Это вопрос административный, я на нем даже не хочу останавливаться. Единственное, на что хочу обратить внимание, что у нас нет просто понимания в исполнительной вертикали высшего уровня того, чем оно должно заниматься. Хочу напомнить, что мы строим рынок, и главная федеральная функция в рыночных условиях - это формирование стратегии развития подведомственных отраслей, формирование соответствующих программ, регулирование и контроль за исполнением принятых решений. Вот три точки - и все.
Несмотря на декларируемое на всех уровнях положение о переходе на рыночные отношения, я должен констатировать, что в ТЭКе сохранились черты бывшей планово-директивной хозяйственной системы. При этом эта позиция усложняется тем, что в основном действуют личностно-административный произвол. Существующая система государственного управления всех ветвей цепочки - это геологическое изучение, съемки, поиски, разведка, подсчеты запасов, добыча, переработка и транспортировка - представляют собой ветвь набора ветвей сложной системы идейно, концептуально и функционально слабо взаимодействующих. Даже внутри отдельных ветвей системы государственной власти остро проявляются факторы как несогласованности и противодействия различных ветвей власти, так и слабого межведомственного взаимодействия, и даже его усиление, вплоть до антагонизма ведомств. Наблюдается углубление кризиса системы государственного управления, снижение эффективности и скорости реакции на быстро изменяющуюся ситуацию в обстановке.
Живой пример: когда сегодня цены колеблются в ту или иную сторону, мы начинаем осознавать спустя, наверное, год после того, когда нужно было реагировать.
Становится реальной угроза потери управляемости социально-экономическими процессами из-за отсутствия понятной стратегии развития экономики страны, государственной политики в области недропользования и энергетической стратегии на ближайшую перспективу. Отсутствие государственной системы регулирования в формировании единого топливно-энергетического баланса страны не только не позволяет достичь максимально возможного повышения качества жизни нашего общества за счет оптимального использования уникального ресурса энергетического потенциала страны, но и создает сегодня серьезную угрозу замораживания целых регионов в зимних экстремальных условиях.
Теперь, давайте посмотрим на ТЭК с позиций государственной энергетической стратегии. Если сегодня нам всем кажется, что все стабильно и еще нормально в газовом секторе, но если там будут какие-то изменения, то поверьте, что вся наша политика, направленная на экспорт нашей добытой нефти и т.д., будет кардинально пересмотрена. В связи с этим, газовый сектор России характеризуется упадническим состоянием производственной базы - основного поставщика природного газа, занимающего 90 процентов внутреннего газового рынка и монопольное положение в сфере поставки газа на экспорт. В акционерном же обществе "Газпром" фактически отсутствует взаимодействие с так называемыми независимыми производителями газа. Все это усугубляется тяжелым финансовым положением главной газовой компании, которой является "Газпром" и это уже крайне тревожная ситуация, с учетом нашего дикого рынка, который сегодня так активно гуляет по нашей экономике.
Внутренний спрос на газ неестественно велик из-за чрезмерно низких внутренних цен на газ, не отражающих реальную рыночную цену. Вот по этой же причине сегодня наши нефтеперерабатывающие заводы, наш нефтяной сектор не имеет возможности занимать ту нишу спроса на внутреннем рынке, которую он обязан был занимать в сегодняшней динамике нашей экономики.
Сегодня, с одной стороны, возможности акционерного общества "Газпром" по модернизации своих производственных фондов и их развитию сдерживаются неэффективной структурой управления этим акционерным обществом. Могу сказать, что фактически система управления, которая сегодня существует, напоминает систему, которая существовала при СССР. Она абсолютно не отвечает тем реальным рыночным условиям, и это является тормозом, в том числе, и для вас, уважаемые нефтяники, которые занимаются в этом секторе.
Хочу обратить ваше внимание на то, что мы фактически забыли, что сегодня, строя рынок и формируя некий энергетический сектор нашей экономики, я имею в виду энергетический рынок услуг, и я даже не понимаю абсолютно депутатов, в том числе и членов Совета Федерации. Пользуясь тем, что на заседании круглого стола присутствуют депутаты Госдумы и члены Совета Федерации, хочу спросить: неужели вы не понимаете, что если сегодня строить и формировать в России просто энергетический, не формируя одновременно газовый рынок и рынок других топливно-энергетических ресурсов - это фактически загнать страну в такой угол, из которого мы просто-напросто ее не поднимем.
Мы имеем опыт по результатам деятельности других стран, когда проблемой неплатежей, проблема регулирования и подъема одного сектора или одного рынка, в том числе энергетического рынка, когда страны пытались этот процесс регулировать через бюджет страны за счет дотаций, в которых мы сегодня очень заинтересованы, потому что есть интересы губернатора, есть интерес, извините, депутатов и Правительства к тому, чтобы в этом процессе поучаствовать, и фактически ничего не делаем для того, чтобы в стране формировались рынки на другие энергетические услуги. Это в системе рыночных отношений не просто страшно, а это путь к катастрофе нашей экономики.
Хочу обратить ваше внимание на то, как мы, фактически наши компании сегодня адаптируются к тем глобальным изменениям, которые происходят в мире. Нашему потребителю - нашему населению и нашим предприятиям - фактически не требуется нефть, газ, уголь в том виде, в котором они добываются. Естественно, они хотят получать услуги за счет этих ресурсов. И в этой связи мы должны понимать, что во всем мире в период глобализации экономических процессов идут тенденции к усилению влияния отдельной нефтяной газовой угольной компании в выработке конечных услуг. Стало быть, весь мир идет сегодня по пути создания глобальных энергетических компаний, разных - от малых до крупных вертикально интегрированных. Если с этой позиции посмотреть, то здесь мы особая страна: мы только делаем все для того, чтобы выпустить на рынок энергетику вначале, отсечь полностью доступ к этой энергетике первичным энергоносителям и фактически первичные энергоносители будут заложниками той непредсказуемой политики, которую в свое время, когда мы закончим эти реформы, будут диктовать нам энергетики: допускать и на каких условиях допускать тот или иной вид энергетических ресурсов к тепловым станциям, то есть, к генерирующим установкам?
А, с другой стороны, как это ни странно, есть интересы, в том числе и нашего сегодня правящего Правительства к тому, чтобы воздействовать на непокорных губернаторов и, в том числе, на вас, уважаемые предприниматели, предприятия которых работают наиболее активно. То есть, будет второй этап передела собственности. Он связан с тем, что будут ограничения по поставкам тех или иных объемов энергетических ресурсов не только в целые регионы, но и на те ликвидные предприятия, для которых следует создать такие условия, чтобы они перешли от хозяев одной компании к хозяевам другой.
Все прекрасно понимают, что все договоренности, которые имеет сегодня РАО ЕЭС с тем или иным чиновником, с тем или иным руководителем компании и т.д., в том числе и с тем или иным губернатором, закончатся сразу же, как только наступит утро, по которому страна будет жить, имея тот новый закон, который сегодня с таким большим успехом принимают и депутаты Госдумы, и я знаю, что его ратифицировали или поддержали в Совете Федерации. Утро наступит и утром наступит новая жизнь, и те, кто раньше договаривался, будут диктовать; и те предприятия, которые наиболее энергоемки - они, естественно найдут своих хозяев. Уверен, что эти хозяева сегодня уже даже есть.
Я не хочу здесь противодействовать и возмущаться, но я хочу, чтобы все понимали, что эти процессы уже происходят и мы их наблюдаем. Если посмотреть на карту России и посмотреть на тот разгул тех тарифов, по которым отпускают электроэнергию тем или иным субъектам, то вот вам живой ответ на реалии, которые нас с вами ожидают.
Это же парадоксальная ситуация, когда стоит генерирующая установка у нас на Северо-Западе. Я вынужден привести пример: например, ГРЭС-19, которая была построена и ориентирована для того, чтобы мазут, вырабатываемый на нефтеперерабатывающем заводе, стоящем ровно через дорогу - там, по-моему, 80 метров, и что мы делаем? Мы тащим многокилометровую газовую трубу и подключаем под газ. Сегодня потребность в нем примерно 1 миллиард 500 или миллиард 200 кубов - столько потребляет эта генерирующая установка. Не хочу тут комментировать: понятно, что это сделано только в интересах тех, кто сидит на этой трубе - и не более. "Газпрому" разве это выгодно? Абсолютно нет, оно в убыток себе поставляет. Значит, РАО ЕЭС? Да, безусловно, потому что они в этих условиях имеют совершенно другие интересы и имеют совершенно другие дивиденды.
Второй пример. Наша уникальная Северо-Западная станция, которая была построена с участием "Газпрома" - они проводили, делали эксперимент. Для чего? Это в период так называемой газовой паузы, чтобы показать, что вот так должна работать энергетика. Построили - это новая система сжигания газа, которая дает возможность сжигать и использовать газ на уровне мировых стандартов, с КПД, который превышает почти в 2,5 раза к той тенденции, которая существует сегодня в нашей стране. Фактически, что мы имеем? Построили, передали на эксплуатацию кому? - РАО ЕЭС. Теперь чья она? - РАО ЕЭС.
Далее посмотрим, а что же происходит с энергетикой, которая вырабатывается? Надо констатировать, что это экологически чистейший продукт, который имеет четко фиксированные параметры по выработке электроэнергии, то есть, не прыгает напряжение, частота, все нормально там получается. Но ведь эта же электроэнергия не поступает на наш внутренний рынок, а прямым ходом идет в Финляндию.
Вот здесь давайте разберемся на одном этом примере, а как же мы хозяйствуем? Раньше мы в Финляндию направляли газ по трубе, серьезные объемы были, и электроэнергию. Вот два монополиста появились и начали конкурировать на финском рынке. В итоге мы вышли на то, что "Газпром" сегодня кинут. Про вторую трубу, которая была построена, сказали, что вам это не нужно, это очень дорого, мы сегодня у вас же покупаем, поддерживаем вашу экономику и покупаем электроэнергию. Далее: компания покупает в "Ленэнерго" пакет акций (на сегодняшний день примерно 25 процентами акций владеет финская компания) и понятно, почему: там газ стоит около 100 долларов, здесь газ стоит 15 долларов. Электроэнергию, которая выработана здесь, на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области, даже с потерями в 3, 4, 5 раз, теоретически более выгодно поставлять в Финляндию и там потреблять в виде экологически чистейшего продукта.
Теперь суммируем интересы с позиции государства: что имеет сегодня "Газпром" и что имеют сегодня энергетики? Разница, что теряет сегодня государство, это 450 миллионов долларов в год только по одному проекту. Бюджет всей высшей школы, по-моему, миллиард 300 или миллиард 100 миллионов долларов. Вот один характерный пример, как не очень продумано на государственном уровне управляем и координируем деятельность наших отдельных топливно-энергетических компаний.
Примеров я могу привести много, как мы сегодня управляем нашим "Голубым потоком" в Турции, например. Могу сказать, что, по-моему, 2,5 миллиарда привлекли инвестиций; стоимость газа на турецкой стороне сегодня, если на амортизацию перевести, в себестоимость вогнать, то будет 330 долларов за 1000 кубов. Европейская цена, вы знаете, 100 долларов. Значит проблема: а кто по такой цене будет покупать и будет ли спрос? Где те контракты, которые, как очень хорошо объясняет Христенко, сегодня существуют? Их нет. Станций, которые должны были построить в Турции для того, чтобы генерировать и вырабатывать электроэнергию и кормить весь тот же Балканский регион, нет, потребителей нет. В итоге мы вогнали, загнали бешеное количество ресурсов инвестиционных и фактически на той стороне сегодня краник закрыт. Когда он будет открыт? Я думаю, он откроется после того, как проржавеют все трубы.
Такая же наша политика сегодня по Балканским странам. Мы теряем полностью управление и воздействие на Балканский регион - это и через ту же Болгарию, и выход на ту же Грецию, и через водную акваторию выход прямой в Италию. Фактически мы оттуда уходим, появляются новые потребители нашего газа. Но газ теперь будут потреблять не напрямую, а я думаю, через те же компании, которые функционируют в Германии. То есть, мы получим регион, который будет питаться совершенно другими объемами газа, который будет поставляться из других регионов. И таких примеров можно изложить очень много.
Сегодня проводится много дискуссий об исключении единого экспортного газового канала в Европу. Мы все понимаем, что как будто бы выполнял эту миссию "Газэкспорт". Это вроде бы было так на бумаге, теоретически там тоже нет единой системы управления, но сейчас мы и эту хотим поменять. Хотим всех независимых самостоятельных выкинуть и выбросить на рынок, и забываем, что это рынок особый и этим процессом нужно управлять. Поэтому я считаю, что здесь тоже нужно призадуматься над тем, какие последствия нас ожидают.
И в конце я хочу еще раз обратиться к той ситуации, которая нас всех тревожит. Я думаю, что проблемы, которые мной были озвучены, можно еще усиливать, можно говорить о них, я могу приводить примеров очень много. Но я хочу обратить ваше внимание еще на одну проблему. Эта проблема заключается в том, насколько мы сегодня адаптированы с позиций рыночных условий к той системе, которая обеспечивает эффективность использования топливно-энергетических ресурсов? В этом проблеме у нас больше вопросов, чем ответов.
Хочу привести только один пример. Сегодня мы в стране потребляем всего 30-35 процентов всех, добываемых в России, топливно-энергетических ресурсов. Примерно 35 процентов мы экспортируем. Я эту цифру привожу без объемов, которые мы вгоняем и используем в металлургии. Кроме этого, примерно 30-40 процентов - это, извините, наша полная бесхозяйственность. Это потери - такие тупые прямые потери. Ни одна, даже африканская, страна не может себе позволить такого.
Что в этой связи предстоит делать? Сегодня мы потребляем на выработку электроэнергии около 140 миллиардов кубов газа. Если мы сегодня переведем все наши станции на новые системы сжигания с КПД 2,2 - вот вам, пожалуйста, свободных дополнительно сразу 70 миллиардов кубов газа. Как это сделать? А надо было сделать просто: когда мы прикрывались лозунгами о реформировании энергетики, нужно было просто-напросто на государственных условиях передать эти генерирующие установки тем, кто вырабатывает тот же природный газ. На государственных условиях нужно было заставить в определенном государством сроке, чтобы они были переведены на новую систему сжигания газа.
Казалось бы, а где деньги? А деньги мы получим сразу же после реализации этого плана, потому что себестоимость выработки электроэнергии потенциально может снизиться на 30-40 процентов. Путь? - Путь. И по этому пути, кстати, многие страны пошли, но мы не захотели эти вещи изучать, анализировать и использовать для нашей экономики.
Далее. Сегодня фактически при транспортировке газа мы теряем, кто понимает толк в газовой отрасли, около 30 процентов добытого газа: 600 миллиардов мы добываем (530 миллиардов - "Газпром", а все остальное - все независимые компании), умножьте на 30 процентов - вот вам та космическая цифра, тот резерв, ради которого мы пытаемся влезть в Заполярье либо в другие источники. Пусть не 50 процентов, но 40 и до 50 процентов - вот тот объем свободного газа, который здесь может получиться.
Что для этого нужно? Нужно всего-навсего от 3 до 5 миллиардов долларов (но на фоне 40-50 миллиардов долларов это копейки) для того, чтобы поставить новое технологическое оборудование, которое должно повысить КПД использования газа для производственных нужд.
Я уже не поднимаю вопрос по проблеме коммунального обеспечения тех ресурсов, которые мы сегодня используем, - здесь тоже огромный резерв, и другие вопросы. Если бы мы шли по пути реформирования нашей экономики, а не просто пытались вытащить энергетику и отдать для того, чтобы отдельные физические лица пошли вместо государства получать кредит - а именно так будет реформироваться энергетика, других вариантов не вижу, я не верю, что Чубайс либо Петров, либо Сидоров, которые будут обладать той или иной системой отдельного субъекта Федерации, пойдут, свои деньги вытащат, и будут выполнять ту роль, которую я сейчас назвал. Потому что по-другому реформировать энергетику невозможно, нужно перейти: если уж газ, то он должен сжигаться с совершенно другим КПД. Если уж стоит плохая генерирующая станция, то ее нужно модернизировать, а где они возьмут деньги? Будут получать кредиты. Что мы сегодня дали им? Мы дали право свободно выполнять миссию государства, чтобы делать заем денег. И кто будет после этого отдавать деньги? Кто? - те потребители, которые будут платить за электроэнергию, цена на которую будет вынужденно повышена, других вариантов-то не существует. Вот то, что мы сегодня фактически сделали.
Если мы этого не понимаем, то место малых и средних предприятий, прежде всего в добыче нефти и газа, я очень слабо и призрачно замечаю. Та ситуация, в который мы сегодня живем и которую наблюдаем, напоминает следующую ситуацию. Вертикально интегрированные компании я не называю олигархами, потому что я так понимаю, что есть 3-4 компании, которые действительно полностью отвечают такому емкому названию, как олигархи. Есть такие компании, как "Сургутнефтегаз" и другие, которые реально добывают, реально работают. Это вертикально интегрированные компании и я очень смутно представляю, что они не понимаю, что сегодня нужно создать условия, при которых вы поднимитесь, а потом дальше, куда вы с этой нефтью пойдете? Вот весь Север - регион, который сегодня добывает. Куда дальше вы будете поставлять нефть? Ну, до Ярославля. Очень хорошо, там есть магистрали, все есть, свободные мощности можно там и с Севера поставить, ну а дальше что?
А дальше пошла система входа, система ниппеля - все. Дальше свободный вход ваш ограничен, теперь внутренний спрос. Он тоже ограничен, не надо тут объяснять, мы все прекрасно понимаем, что все нефтеперерабатывающие заводы не загружены, недогружены, у них есть свободные мощности, но они используются как второстепенный рычаг воздействия на подъем экономики самими вертикально интегрированными компаниями, и не более - вы там не нужны.
Стало быть, неужели эти вещи недопонимает тот же вице-премьер либо те министры, которые этот вопрос регулируют? Да, четко понимают. Но вот дефицит либо переизбыток - это та сфера, где им наиболее удобно работать. Они и работают, создав такие условия, при которых мы вынуждены сегодня по 2-3 доллара платить за прокачку трубы, и при которой стоимость добычи нефти 1000 рублей за тонну, а отдельные заводы принимают (да еще, если захотят) за те же 800-900 рублей за тонну.
Естественно возникает вопрос, когда внутренняя цена при таких объемах колеблется от 20 до 30 долларов за тонну, и когда хороший экспорт полностью проработан, это дает возможность на тонне зарабатывать 200. я уже не говорю о том, что нужно лизать переработку и т.д., этот вопрос не подвергается комментариям.
Стало быть, сегодня, как это ни странно, Правительству не нужна глубокая переработка, им нужна нефть. Максимум, что им нужно сегодня, это мазут. Компании понимают, что хороший мазут не продать, а тот суррогат, который поставляется на экспорт под видом мазута - он великолепно идет, потому что на нем вырабатывается высокооктановый бензин всеми европейскими странами. Мы это тоже прекрасно знаем и понимаем. И знаем, какими темпами идет рост этого мазута. Кому это необходимо? Производителю? - Нет. Это необходимо той системе, которая создает такую проблему.
Цена вопроса понятна. Возьмите и умножьте, сколько сегодня мы продаем мазута, сколько реального мазута мы продаем, по каким ценам, и какое идет качество мазута и чем оно отличается от нефти, а, может быть, даже улучшенного качества? Цена вопроса? Простая арифметика даже тупым просчетом показывает, что разница где-то миллиард долларов. Это сумма, ради которой можно поработать для того, чтобы эту тенденцию сохранить.
Неужели мы не понимаем, что
